ПРЕОДОЛЕНИЕ

  Мы познакомились с ним четыре года назад, поговорили пару-тройку минут, и я сразу понял: наш человек! В том смысле наш, что думали мы с ним и разговаривали на одной информационной волне, происходящие в стране события оценивали одинаково, а успехам и просчетам государства радовались и огорчались, похоже, в равной степени – что он, что я… Это и при Советской власти-то, когда все, казалось, рассуждали единообразно, было редкостью, а уж тем более – в нынешнем, перекормленном плюрализмом обществе.

  Поэтому, признаться, я счел для себя за исключительную человеческую удачу тот факт, что познакомился с Александром Яковлевичем Черемисиным. Хотя мы с ним – и разного поля ягоды! Он – до мозга костей производственник и управленец, а я – прожженный гуманитарий, всю свою жизнь ничего тяжелее авторучки в руках не державший.

  Вы когда-нибудь задумывались о том, что в субъективизме иной раз правоты больше, чем в объективной реальности? Нет?! Я тоже до знакомства с Черемисиным об этом как-то не сподобился поразмыслить.

  Да и зачем было? Нам всем ясно как Божий день, что существуют некие объективные обстоятельства, которые иной раз преодолеть невозможно. Это аксиома. И утверждать, что субъективное может преобладать над объективным, в нынешней российской действительности практически бесполезно… К примеру, в обществе, где «деньги решают всё», объективной реальностью является их отсутствие. И сколько себя ни убеждай, что «не в деньгах счастье» - это назовут абсолютным субъективизмом, а то и идеалистическим бредом, поскольку достаточно выйти на улицу, взглянуть на пару нищих у церкви, а потом - на подъезжающего к этой церкви на джипе состоятельного прихожанина, чтобы убедиться в совершенно обратном…

  Аксиома, чего тут говорить! А вот я сейчас возьмусь эту аксиому опровергнуть! На примере Александра Черемисина…

  …Когда в 1997 году 44-х летнего главного инженера завода «Сибприбормаш» Александра Черемисина вознамерились назначить генеральным директором, ему не в чем было ехать на утверждение в Москву в министерство. Объективно. Потому что в гардеробе висел у него только один приличный пиджак, да и тот требовал химчистки. На химчистку в семейном бюджете денег не оказалось, и потому Черемисин выстирал пиджак в домашних условиях, отгладил, да и принялся собирать нехитрый чемоданчик командировочного. Родные, увидав «приведенный в порядок» пиджак, убедили его не позориться в министерстве, а, подзаняв у знакомых денег, купить новый костюм, в нём и ехать под министерские очи.

  Прочитав это, иной читатель может решить, что я его разыгрываю, или намеренно сгущаю краски. Но – нет! Такова была в 90-х годах объективная реальность: на большинстве предприятий бывшего министерства машиностроения СССР денег не видели месяцами… или годами – это уж у кого как получалось.

  При всем при том, что министерство машиностроения СССР было – объясняю для непосвященных – не просто министерством по производству каких-то там машин, а неофициально именовалось «министерством боеприпасов». Руководил им при Советах великий человек – Вячеслав Васильевич Бахирев. Деревенский владимирский мужик, награжденный четырьмя орденами Ленина, Герой Социалистического труда, лауреат Государственной премии СССР, лауреат Ленинской премии, самородок, прошедший путь от фрезеровщика до министра Советского Союза. Он двадцать лет - с 1968 по 1987-й - руководил министерством, для которого в стране невозможного было мало…

  А тут – и шести лет не прошло с момента, как прекратил свое существование Союз Советских Социалистических Республик, а главному инженеру одного из ведущих отраслевых предприятий Сибири оказалось не на что купить костюм! Да что там костюм, честное слово! Помню, в одном из разговоров Черемисин с горьковатым смехом рассказывал мне, как где-то в центре Бийска у него сломалась персональная машина. Поскольку «Сибприбормаш» - предприятие, практически вынесенное за городскую черту, и добираться до завода было далеко, лучшим вариантом передвижения был трамвай, который в Бийске – словно троллейбус в Крыму – почти что междугородний. Но у главного инженера производственного объединения «Сибприбормаш» не оказалось денег на трамвайный билет! У его персонального водителя – тоже. Вообще! И шел Александр Яковлевич Черемисин, главный инженер, уважаемый человек и талантливый производственник пять километров пешком, чертыхаясь, проклиная бартер, конверсию, а вместе с ней и ее предшественницу – перестройку вместе с новым мышлением…

  «Новое мышление»… Это, конечно, было здорово и замечательно, коли не было бы оно так бездарно... «Новое мышление», как известно, предполагало собой разоружение. И все бы ничего: захотели политики снизить количество арсеналов страны в угоду политической конъюнктуре – снижайте на здоровье - «политИк» есть «политИк», как говорится! Но зачем же было производящие военную продукцию предприятия под нож пускать – вот это понять совершенно невозможно! Зачем было вышвыривать на экономическую обочину все, что было связано с оборонной промышленностью?! Ведь до реализации в жизнь того самого, не к ночи будь помянутого, «нового мышления», Советский Союз на рынке оружия занимал нишу объемом до 40 процентов ежегодных мировых поставок! А по оценкам служб Конгресса США – до 1990 года наша страна и вовсе контролировала более половины рынка оружия на планете! Это были громадные деньги, как по тем временам, так и по нынешним… Советский экспорт – и это можно сказать без всяких натяжек - определял мировые тенденции экспорта оружия. А мы, словно прекраснодушные болваны, принялись активно переводить на подножный корм курицу, несущую золотые яйца – советскую оборонку, - сбегая с международного рынка военной продукции.

  Результаты не замедлили сказаться: ставшая падчерицей оборонка начала тихо умирать, принявшись клепать так называемый ширпотреб, объемы и прибытки от которого не шли ни в какое сравнение с гособоронзаказом. Уникальные специалисты, способные не только подковать блоху, но и надеть ей на спину рюкзачок с радиопередатчиком, начали массовый исход с заводов по причине полного отсутствия заработной платы на родных предприятиях. Ширпотреб со штампом «сделано оборонкой» не продавался, а шел, в основном, по бартеру: вагон кастрюль – энергетикам, чтобы дали энергию; вагон сковородок – металлургам, чтобы дали металл; еще вагон – горводоканалу, чтобы не отключил воду; следующий – шахтерам, чтоб подбросили уголька для котельной… Экономика подавляющего большинства оборонных заводов стала парадоксальной в своей алогичности: они производили кастрюли только для того, чтобы производить новые кастрюли. Говорить о каком-либо развитии производственной базы и заработной плате персоналу - стало чем-то сродни дурному тону… Помню, на заборе одного из новосибирских объединений, в советские времена выпускавшего высокоточную продукцию и в конверсию перешедшего на производство дюралевых лодок, в 90-е было каллиграфическим почерком крупно написано: «А денег всё нет…» Надпись эту генеральный директор приказывал стереть. Её старательно стирали. Но каждый раз с удивительной регулярностью она восстанавливалась чьей-то мастеровитой аккуратной рукой. Так продолжалось в течение нескольких лет…

  Стоит ли удивляться, что в результате уровень присутствия продукции нашей страны в планетарном супермаркете оружия упал в три раза – до 17 процентов! Освободившуюся нишу мгновенно заняли американцы и страны западной Европы… Для справки: американские производители оружия, пока наши делали мясорубки, темпов производства отнюдь не снижали, выйдя на передовые позиции по экспорту вооружений – 55 процентов мирового оборота. В бытность СССР эта цифра у американского ВПК была куда скромнее: 31 процент. Германия, имевшая доселе долю экспорта в 5 процентов, увеличила его втрое.

  А одно из крупнейших промышленных предприятий Бийска – производственное объединение «Сибприбормаш», сконцентрировавшись на производстве стиральных машин, бензопил и гинекологических зеркал, неуклонно стало обрастать долгами: перед налоговой службой, энергетиками, банками и собственными рабочими. В зиму 1994 года Бийская ТЭЦ-1 отключила завод от подачи тепла за многомиллиардную задолженность по потреблению энергии. Цеха и заводоуправление «Сибприбормаша» превратились в комплекс исполинских морозильных камер. На российский рынок пожаловали мировые монстры вроде «Боша», «Аристона», «Индезита», «Сименса» и прочих… Бийские стиральные машины и центрифуги по отжиму белья не выдерживали конкуренции с навороченными и роботизированными западными образцами. Предприятие, на котором еще пятилетку назад работал каждый третий бийчанин, уверенно, строевым шагом, двигалось к пропасти…

  В таком вот виде и таких вот условиях Александр Черемисин принял завод.

  Вы знаете, чем отличается главный инженер от генерального директора? Для тех, кто не знает, скажу: главный инженер отвечает только за производственный цикл, а генеральный директор – за всё! И за производство, и за социалку, и за долги, в том числе… Лишь только бывший главный инженер Александр Черемисин стал генеральным, к нему в кабинет выстроилась очередь, хвост которой из приемной загибался в коридор заводоуправления и тянулся едва ли не до самого лифта. Рефрен у всех посетителей был один: деньги! Денег на «Сибприбормаше» не было. И давать народу, соответственно, было нечего. Реакция посетителей кабинета на эту информацию была соответствующей… Как сказал он мне, вспоминая те окаянные дни:

  - Самое главное, что меня поражало поначалу: это те сгустки ненависти, вдруг полетевшие в мой адрес со всех сторон. Пока я работал главным инженером, у меня были только доброжелатели, либо друзья. Стоило стать директором – в один момент нашлась масса людей, относящихся ко мне резко отрицательно. За что?!! Ничего плохого никому не сделал, а кругом виноват!

  Денег тогда требовали все: и действующие рабочие, и бывшие, и государство в лице налоговиков, прокуроров, мэрии Бийска, банков – словом, все!

  Приходили и ребята в кожаных куртках и малиновых пиджаках. Предлагали финансовую помощь… Новый генеральный, справедливо рассудив, что в мышеловку за бесплатным сыром лезть вовсе не стоит, отказался. Ребята, пожав плечами, ушли. Черемисин мысленно перекрестился: «Избави нас, Господи, от алчущих друзей, а с недругами мы и сами разберемся!..»

  Несколько раз на «Сибприбормаш» подавали иски в суд о признании его банкротом. Приходил даже назначенный судом внешний управляющий: «Теперь я тут руководить буду!» От него тоже с трудом, но отбились.

  Не удалось как-то раз отбиться от так называемых «профбольных» - бывших работников объединения, имеющих право на выплаты за работу на вредном производстве. Эти были злы, юридически подкованы и прекрасно организованны. Суммы, которые, по их мнению, им следовало получить, измерялись сотнями тысяч деноминированных рублей. Каждому… В конце девяностых это были коврижки, за которые следовало пристально бороться! И они боролись. Однажды, когда новый генеральный директор шел на работу, толпа «профбольных» встретила его на крыльце административного корпуса и, заломив руки за спину, поволокла в профсоюзный комитет. Там ему объявили, что он взят в заложники до полного погашения всей задолженности… Хамили, пёрли буром, то и дело норовили кинуться с кулаками… И генеральный, до сих пор честно пытавшийся войти в их положение – соработники все-таки, хоть и бывшие! – в ответ на применение силы обозлился: позвонил в приемную, приказал вызвать в профком руководителей отделов, инженеров, - всех, кто был в заводоуправлении… Люди подтянулись. У бунтующих при виде подмоги пыл немного поутих. Когда же по звонку из директорской приемной в профком приехали начальники ГУВД и УФСБ, да объяснили присутствующим, что те совершают уголовное преступление, горячие головы вмиг охладились…

  Но проблема безденежья не исчезла, и директора изо дня в день осаждал народ, которому, прямо скажем, нечем было и детей-то кормить. Когда он понял, что бесконечные ходоки просто не дают ему заниматься ничем другим, то назначил для подобных приемов специальный день. В первый раз к нему записалось пятьсот человек. Он принял всех. Во второй записалось уже шестьсот…

  Да что там народ! Народ, в конце концов, состоял из своих людей, которые хорошо знали его и которых он тоже отлично знал – с народом он нашел общий язык. Основной ком проблем прикатывался извне: Черемисина день ото дня вызывали на бесконечные административные комиссии, где ему устраивались «вздрючки» то за неуплату налогов, то за невыдачу заработной платы, то за то, то за сё… Порой доходило до смешного: весь день генерального директора ПО «Сибприбормаш» был расписан по этим самым комиссиям, где чиновники самого различного пошиба «прорабатывали» его, как того желали и в соответствии с уровнем своего воспитания… Иной раз ему даже приходилось просить извинения у членов одной комиссии за опоздание, поскольку члены другой комиссии – предыдущей – слишком уж увлеклись раздалбливанием на молекулы личности А.Я. Черемисина.

  У «Сибприбормаша» в городе сложился четкий имидж предприятия-бедоносца, которое всем должно и никому ничего не отдает.

  Надо сказать, что Александр Яковлевич Черемисин при первом приближении вовсе не похож на героя: добрый взгляд, мягкие черты лица, вовсе не командирский голос… Трудно угадать, что за этой внешностью кроется практически железобетонный характер. А то, что это так – факт непреложный! Бесспорный это факт, ребята, от которого не отвертеться. За три с лишним года – с 1997-го по 2000-й – у Черемисина не было просвета: завод выкарабкивался из долгов. Все три года шла бесконечная круговерть унижений перед властями, банкирами, вышестоящими инстанциями и собственными подчиненными с использованием лишь одного аргумента «денег пока нет – подождите». Прямо скажем, такие мытарства выдержит далеко не каждая нервная система! Выход из положения, когда зарплата людям не выплачивалась годами, когда суммы задолженностей перед банками росли не по дням, а по часам, а представители государства то и дело указывали на убожество и возглавляемого тобою предприятия, и твое собственное, как руководителя, - выход из такого катастрофического положения найдет не каждый изворотливый ум… В одном из наших разговоров с Александром Яковлевичем мы пришли к мысли, что если негатив, отрицательные эмоции и черную энергию можно было бы, как субстанции материальные, измерять в физических величинах – например, в тоннах, то на долю Черемисина за те три самых тяжелых года отдачи накопленных не им долгов пришлось этой пакостной энергии несколько эшелонов. А ведь он вполне мог всего этого избежать! Как сделали это миллионы руководителей больших и малых предприятий по всей бывшей советской стране, элементарно развалив их и отдав на дальнейшее растаскивание стервятникам в лице внешних и всяких там конкурсных управляющих.

  За конкретными примерами далеко ходить не надо – через дорогу от «Сибприбормаша» находится огромная территория, очень похожая ныне на Хиросиму в августе 1945 года – там стоят скелеты зданий бывшего гиганта сибирской промышленности бийского завода «Полиэкс». Вот только на «Полиэкс» никакие кровожадные американцы никаких атомных бомб не сбрасывали. И никто другой не сбрасывал. Просто руководство «Полиэкса», в отличие от Черемисина, в один прекрасный день под «гнетом обстоятельств» сдало свое предприятие врагу: пошло по пути банкротства, отказавшись от сопротивления…

  Когда я приезжаю в Бийск, и случается мне ехать по Гейдек-штрассе (так сибприбормашевцы в честь первого генерального директора объединения Э.А. Гейдека называют проходящую мимо завода улицу), всегда думаю: вот наглядная иллюстрация справедливости притчи о двух лягушках, попавших в крынку с молоком – одна, решив что борьба бесполезна, опустила лапы и благополучно захлебнулась, вторая же, упорно шевеля ластами, сбила молоко в ком масла и выскочила на свободу… Так и представляется: едет это по Гейдек-штрассе экскурсионный автобус с туристами, и экскурсовод пассажирам говорит:

  - Посмотрите направо – перед вами развалины бывшего гиганта алтайской промышленности завода «Полиэкс», руководство которого сдало свое предприятие обстоятельствам со всеми потрохами. А теперь посмотрите налево: это ярко освещенное, прекрасно отремонтированное здание, окруженное цветами и голубыми елями, – производственное объединение «Сибприбормаш», выстоявшее при рынке, а ныне – стабильное и процветающее…

  Самое интересное, знаете, что? То, что «ком масла», позволивший выпрыгнуть из крынки, Александр Черемисин начал сбивать, еще не будучи генеральным директором – да где там директором! – еще не будучи главным инженером! Воистину, неисповедимы пути Господни: именно он, А.Я. Черемисин, в то время - всего лишь заместитель главного инженера объединения, сподобился оставить «Сибприбормашу» маленькую лазейку для дальнейшего выживания. Был, правда, и еще один деятель, этому активно способствовавший. Звали его Саддам Маджидович Хусейн…

  А дело было так… То, что «Сибприбормаш» - предприятие, участвующее в цикле изготовления систем залпового огня типа «Град», «Ураган», «Смерч» и «Буратино», - факт ныне общеизвестный. То, что в один прекрасный день усилиями М.С. Горбачева и Ко эта продукция стала не нужна государству, - мы с вами уже обсудили выше. Также ясен вопрос о том, что принялся выпускать завод после 1991 года в результате конверсии. Забыли мы упомянуть с вами лишь об одном: возвращаться к производству оружия «Сибприбормаш» был больше не намерен! Почему? Да потому что заказ на оружие – прерогатива государства. А государственные деятели того времени - как бы это помягче сказать? – в общем, сами знаете, чем занимались! На кой черт им нужно было оружие, если надо было распиливать кредиты МВФ, да то, что еще оставалось от экономики великой страны?! Как следовало поступать «Сибприбормашу»? Вполне справедливо рассудил тогдашний генеральный директор предприятия Эдуард Александрович Гейдек – почетный гражданин Бийска и Герой Социалистического труда: старые времена уже вряд ли вернутся, и потому оборудование, предназначенное для изготовления военной продукции, следует если не выбросить на помойку, то бессрочно законсервировать. Что и было с успехом сделано: станки остановили, ворота «оборонных» цехов заварили – до лучших времен. Втайне, чего греха таить, где-то лелеялась мыслишка: ну, пройдет годик-другой, государство опомнится, да и подбросит новые заказы. Но опьяненное успехами демократизации, ваучеризации и приватизации государство опоминаться не хотело, некоторые его представители, как известно, и вовсе желали иного – опохмеляться… И потому по прошествии годика-другого, третьего-четвертого, а потом - и пятого, и шестого, Гейдек вполне справедливо рассудил, что оборонный поезд ушел в темную и мутную даль без возглавляемого им предприятия. Следствием этого неутешительного вывода стал жирнейший крест на производстве военной продукции в цехах ПО «Сибприбормаш». Да и было это вполне логически оправдано: через шесть лет восстановить высокоточное - по сути, эксклюзивное, прецизионное производство без денег, специалистов и с лютыми долгами – невозможно. Это понимали все. И генеральный директор, и главный инженер, и зам. главного инженера Александр Черемисин… Одного только не знали все эти три руководителя: как когда-то в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» Аннушка уже разлила масло, так и иракский диктатор Саддам Хусейн Абд аль-Маджид ат-Тикрити уже совершил действо, которое самым неожиданным образом скажется на дальнейшей судьбе всего предприятия. Вернее, что Хусейн свое действо совершил, знали все, поскольку совершил он его 1990 году, напав на Кувейт, - и факт этот был общеизвестен. Никто не знал другого – что через несколько лет после изгнания иракских войск из Кувейта, правительство этой страны озаботится проблемами безопасности границ, решив разместить вдоль них… системы залпового огня советского – пардон! – российского производства. И обратится к правительству Российской Федерации с соответствующими предложениями.

Андрей ЧЕЛНОКОВ

БИЙСК - НОВОСИБИРСК

Продолжение следует...