Что празднуем, господа-товарищи?

   Во время вынужденного ноябрьского четырехдневного праздничного безделья, как и многие сограждане, нырял я по глубинам интернета. И напоролся на нескольких ресурсах на текст Бориса Прохорова.

  …Дядю Борю Прохорова я помню еще по работе в Киргизской ССР. Он уже тогда был корифеем отечественной журналистики – работал собкором «Известий» по республике. Ну, а я – только что испекся и выскочил из печки под названием «факультет журналистики Уральского госуниверситета», откуда, собственно, и был направлен на работу в газету «Комсомолец Киргизии». Нужно ли говорить, что тогда, в восьмидесятые, я смотрел на Прохорова снизу вверх! Крупный, громогласный, повадкой похожий на казачьего атамана, он время от времени наставлял нас, желторотиков журналистского корпуса Киргизской Советской Социалистической республики, как надо ценить цеховое братство и любить свою страну… Потом уехал в Ставрополь – работать собкором другой центральной газеты. Больше мы не встречались. И вот – надо же! Довелось свидеться на просторах Рунета!!

  Дядя Боря, и по сей день, оказывается, не потерял творческой формы и публицистического задора. Мало того – он еще пишет вещи, отвечающие мыслям миллионов его сограждан. Не говоря уже о сотрудниках нашей редакции… И потому мы с удовольствием ставим в номер эти его заметки!

  А поскольку размещены они в интернете на нескольких ресурсах – прямо-таки и не знаем, на кого делать ссылку. Да простят нас коллеги!..

Андрей ЧЕЛНОКОВ,

редактор "Момента истины"

  Вчера заглянул к соседу по хозяйственной надобности. Человек радушный и простодушный, он счел мой визит посланием свыше и предложил по маленькой.

  — С какой стати? — не понял я.

  — Праздник же на носу! — обрадовался сосед. — Ну, этот, как его, День единения и приобретения… Тьфу, забыл…

  Стали дружно вспоминать, что же это за день такой. Тем временем по телеку дикторы один за другим мололи чепуху о каких-то поляках, о каком-то Гришке Отрепьеве, об иконе Казанской Божьей Матери. И улыбались пуще обычного.

  А праздника этого, скажу я вам, как не было, так и нет. Во всем чувствуется какая-то натужность, неестественность, как смех от щекотки. Видно, правду говорят, что праздник начинается не на улицах, а в душе. Здесь же — какая-то раздвоенность, нехорошесть. Оно и понятно, нынешний эрзац-праздник придуман с одной целью — затоптать грядущий за ним красный день календаря — 7 ноября. От этой мысли даже выпить рюмашку как-то не тянет.

  А ведь какой был у страны праздник! Революционная сущность отходила куда-то в сторону. Готовились загодя, запасали нехитрые деликатесы. С утра вставали пораньше. Из шкафов доставали лучшие костюмы, новые галстуки. И обязательно шляпы, вместо будничных кепок.

  У нас на Дальнем Востоке октябрь иногда бывал и морозным, приходилось утепляться новыми подштанниками, и ею, родимой, погреться, на что жены реагировали очень даже спокойно — у них тоже в душе был праздник.

  Всей семьей, с нарядно одетыми детьми, шли к месту сбора. А там уже наши, цеховые. Шире круг, баян наяривает! Ба! А это кто такая? Так это же вечно чумазая сварщица Алка! Сегодня она вся сияет — не хуже Софи Лорен. Мечется профсоюзный деятель, стараясь всучить то ли флаг, то ли портрет какого-нибудь вождя. Хоть и неохотно, но все же брали — была нужда. Свою колонну украшать же надо! Вон швейники что удумали: бумажные гирлянды в каждой шеренге. А наш цех — хуже, что ли?

  И вот так все мы, вчерашние коллеги, надоевшие в повседневных рабочих буднях, становились одной огромной семьей. Шум, гам, все целуются и без конца фотографируются. Праздник же! И пусть сдохнет тот, кто твердит, что это была всеобщая показуха, что явку проверяли по спискам. Вранье это все, не верьте. Не пойти на демонстрацию — означало плюнуть в лицо коллективу. Да и грех было упустить такую возможность потусоваться в кипящей толпе. Мужики уже успели остограммиться. И жены не ворчат, тоже согрелись красненьким. Не пьянства ради, праздника для. Чтобы лучше пелось и плясалось. И пусть эти швейники умоются своими гирляндами. Зато мы громче крикнем: урря! Чего урря, кому урря? Да какая разница! Нам урря, народу урря, родному заводу! И эти на трибунах тоже все в шляпах, и все улыбчивые. Наверное, тоже успели остограммиться. Сегодня даже они кажутся близкими и родными! Урря! Урря! А после, уже часам к трем-четырем, начинали подтягиваться на квартиры. Хозяйка мечется вся со своим фирменным холодцом, салатом оливье, Генке-крановщику поручили раскупоривать бутылки, Борька-бабник охмуряет счастливую Алку.

  Для проформы первую поднимаем за Великую Октябрьскую социалистическую революцию, вторую — за присутствующих здесь дам, третью — за квартальный план, за победу в соцсоревновании, четвертую…

  И так вокруг стола, говорят все по очереди. Уже многообещающе крякает баян, женщины не стесняясь целуют всеобщего любимца, кудрявого баяниста Александра Степановича. И понеслась душа в рай! Боже, сколько мы тогда знали песен! «На Волге широкой», «Каким ты был», «Тонкая рябина», «Бежал бродяга с Сахалина»…

  «Не расстанусь с комсомолом», — орет пьяненький слесарь Федотыч, который и в комсомоле-то никогда не был. А Борька-стервец уже целует в коридоре окосевшую от счастья Софи Лорен. Уже жены теребят, что пора, мол, и честь знать, а мы все гул-я-ям да гул-лям. И так почти в каждой квартире, в каждом подъезде, в каждом доме, в каждой избе — по всей стране!

  Ну, и кому это все мешало? Тому, кто сидит в Кремле и высасывает из пальца новые праздники? Ты почто обездолил людей!? Зачем лишил страну праздника? Пойми, наконец, что своим решением ты и старый праздник испохабил, и новый не привнес.

  Ну, что тебе стоило напрячь извилины и влить молодое вино в старые меха, отнести все твои единения-примирения на три дня позже! Тем более от 7 ноября все равно не уйти, все равно будет военный парад в честь 41-го года. Баба твоя мечется за платьем от Диора, так почему же ты не учишься у тех же французов? Ведь они давно забыли, что такое взятие Бастилии, хотя праздник у народа так и остался! А ты знаешь, что районы во Франции продолжают называться коммунами, а жандармы — комиссарами, хотя ни тех, ни других давно уже нет. Человеческий череп — самая прочная крепость в мире. Ее не взять никакими указами, никаким реформаторством. Вон, большевики уж как ни старались, а не смогли уничтожить Старый Новый год. Так и с 7-м ноября.

  Всякое действие равно противодействию. И чем упрямее будут насаждать свой День единения и примирения, тем явственнее люди будут ощущать, что их обманули, подсунули вместо праздничного пирога картонку. Получится обратный эффект.

  Самый страшный дурак — это дурак с инициативой. К сожалению, так называемая демократия выдвинула слишком много таких дураков. Они стали менять школьные учебники, внедрять какой-то непонятный ЕГЭ, придумывать новые праздники типа Дня единения, который мы не только праздновать, но даже выговорить не можем.

  Нетушки! Мой праздник — 7 ноября. Не черный, а Красный день календаря! Так что подай-ка, мать, новую рубашку и галстук в полоску. Налей стопарик! У моей страны, у моего народа — свой праздник! Не выдуманный, а настоящий!

Борис ПРОХОРОВ