ЧИНАРДИНСКАЯ ЛИХОРАДКА

  Неделя началась отчаянно плохо. На дворе апрель месяц, 1999 год взял разбег, самое время нам начинать походы по полям и весям нашёй огромной страны… А позвонил сегодня, с утра понедельника, наш куратор, генерал–майор Петренко и просто так, словесно, утвердил: «Денег в этом году на ваши похождения нет»!

  Вот тебе раз!

  - Товарищ Петренко, - вежливо вопрошаю в телефонную трубку, - как же так - «денег нет»? В прошлом году вами и министром обороны под восемь подписей заказано, что нашему отделу по строго утверждённому плану надо пойти и сыскать: «Куда упал Золотой дом Бога» и «Клад атамана Кайгородова». Что принесёт казне государства минимум два триллиона долларов в обозримой перспективе.

  Генерал Петренко разозлился. Он до сих пор (по своему званию) не понимает, что такое есть в натуре «Золотой Дом Бога» и зачем МО РФ нужна вдруг древняя арабская рукопись «Все чудеса мира», упрятанная в Сибири вместе с кладом атамана Кайгородова. Никак не может генерал понять, что золото-серебро в этих тайнах нас не интересуют. Нас технологии интересуют. Древние технологии, которые будут помощнее всей US Armee, и НАТО, и СЕАТО, и СЕНТО… А генерал просто видит в нас простых людей, у которых кровная тяга к золоту. Видимо вот сейчас и решил эту нашу «тягу» остановить отпуском… А, честно сказать, зря. В арабской книге «Все чудеса мира» рассказано, как соорудить себе джина. Да, джина. Этакое огненно–дымное оружие уничтожения, которое может с неба рухнуть в море, а из моря ухнуть на Аляску. С последующим результатом «абсолютной пустоты». Это и есть «Абсолютное оружие»…

  Ну, так и есть. Совсем злой генерал Петренко, наш куратор, как бы комиссар отдела нестандартных спецопераций, рявкнул в телефон:

  - Всем в отпуск! Издаю приказ!

  И трубка с его стороны брякнулась об аппарат.

  Сидим, молчим. Потом мой сотрудник Николай Петрович сообщает:

  - Весьма надеюсь, что эти наши плановые деньги пойдут на закупку обмундирования для новобранцев.

  - Нет, не пойдут наши деньги на новобранцев, - возражает ему мой второй сотрудник, Виктор Семёнович, - нам всего два миллиона долларов было выделено на изыскательские работы, на еду и на приезд–отъезд. Наверное, на эти деньги проведут учения одного полка фронтовой авиации.

  Останавливаю бесполезную дискуссию:

  - Чего бы они ни проводили, а на время отпуска, товарищи полковники, дисциплины в нашем отделе нет, в моём лице командира вам не видать. В смысле – не искать. Все равняемся вот на эти три спички. Кто вытянет короткую спичку, тому идти в другой корпус, к генералу Петренко и получать отпускной агреман. И к нему отпускные деньги или как там бывает.

  Тянут мои сотрудники себе длинные спички, мне достаётся короткая спичка и по ней выходит мне маршрут - топать через три коридора в нашем здании, потом совершать два поворота на улице и опять топать в здании, теперь уже в канцелярию генерала Петренко.

  Топаю.

  А у генерала в приёмной сидит, пригорюнившись, совсем штатский человек, но в форме полковника медицинских учреждений. На его петлицах золотая змея приготовилась выпить из золотой чаши. Зря говорят, что змея туда плюёт. Змея зараза умная, в золото плевать не станет.

  Я в кабинет вошёл без стука, протянул генералу три пустых бланка расходных ордеров с нашими подписями. Петренко вместо ордеров сунул мне тоненькую пачечку наших отпускных денег, я их пересчитывать не стал. Разворачиваюсь, чтобы отбыть (меня сотрудники в кафе «Бёрезка» ждут), как сзади голос генерала меня намертво останавливает. Такой у него по понедельникам голос:

  - Отбывать не разрешаю! Сядьте в сторонке и поприсутствуйте!

  Сел в углу за шкафом, присутствую.

  Заходит в кабинет генерала Петренко тот медицинский полковник, что тосковал в приёмной. И сразу нашему куратору факты в лоб:

  - Если неделю с нашей бедой мы промедлим, тогда всю Западную Сибирь придётся окольцевать тройным кордоном. Гражданское население вывезти не сумеем. И будет там полный каюк. И нашим и вашим…

  - Не надо фантазии разводить! - Прикрикнул Петренко на суетливого полковника.

  А тот суетился, ибо никак не мог из своей папки вынуть пачку фотографий. Вынул и веером рассыпал по огромному столу нашего генерала. Теперь засуетился наш генерал. Носового платка не обнаружил в кителе, концом шторы утёр лицо.

  Я без команды шагнул к столу…

  Лежат возле чума три мужика, две бабы и трое детей сибирской народности. Вы представьте, что их надули. Воздухом надули, от автомобильного насоса автогиганта БЕЛаз. Лежат голые, меховая одежда в стороне, вся порезанная…Видать, успели скинуть. Кожа на телах уже трескается, но люди, это заметно на фотографиях, ещё живы, ещё в сознании.

  - Сфотографировать мы успели, но через три минуты они …лопнули. Кожа лопнула, ливер наружу вывалился. Тоже надутый… - пояснил мне полковник медицинской службы. – Успели бедняги только сказать, что сутки назад пили воду в озере Чинарда… Мы озеро сразу военнно–милицейским кордоном перекрыли, а толку - шиш! В Чинарду одна река впадает и две реки вытекают. Вся Обь–Енисейская речная система минимум через неделю может быть поражена.

  Чем поражена, медицинский полковник не сказал. Сам не знал. Так и пояснил:

  - Три наших лаборатории, включая Московскую, особую, делают анализы и тканей погибших, и воды, и травы, и вообще всего того, что там, на плато Путорана, может дать материал на анализ… И ничего. Ничего… Все результаты такие, будто мы их пять лет назад брали. Чистые результаты. Вши у погибших на голове есть, так это человеческий, обычный педикулёз…

  Генерал Петренко поёрзал в кресле и дал заключение:

  - Понятно. Вши не раздулись и не лопнули. А эти… аборигены, наверняка хлопнули по стакану ракетного топлива и, конечно, полетели… Время отнимаете у весьма занятых людей…

  Тут я встрял, ибо смотреть на детей в беде и горе – не могу. Спрашиваю медицинского полковника:

  - А остальные… коллеги этих оленеводов, они что говорят?

  - Ничего не говорят. Некому говорить. Все сорок пять семей из этого рода порскнули позавчера за реку Енисей. Чумы покидали на нарты и порскнули. Оленей бросили. Никого там живых нет, кроме наших, в смысле русских. Но и они все намереваются… запросить отпуск без содержания.

  - Отпуск… отпуск… - генерал Петренко вдруг с силой нажал рычаг на пульте местной связи. Когда щёлкнуло, приказал: - Сто тысяч рублей сюда немедленно!

  А когда второму рычажку голову нагнул, то в микрофон было сказано просто и обычно:

  - Транспортный самолёт для бригады Королёва, завтра, в шесть утра. Направление на Норильск. Там приготовить два вертолёта!

  Вот так. Мы и одного часа в отпуске не отметились.

***

  Ходить по земле в особом защитном костюме против химии и радиации, это, я скажу, полная умора. Мы и не ходили. Костюмы померили, в них подвигались, смысл защиты осознали и разделись. Лагерь мы развернули в трёх километрах от злого озера Чинарда… Хоть и конец апреля на календаре, а здесь зима в полной своей ипостаси. Холодно, снежно и жилья нет. Рядом с нами, в полукилометре, разворачивается санитарный батальон военных специалистов. У них и палатки с тройными стенками, и отопление газовое, и кухня есть. Вовсю топится… Может, нам ранеными притвориться, ибо со вчерашней ночи куска хлеба не жевали? И погреться бы чем, хоть бы и внутрь, что ли… Пока нам вторым заходом вертолёты питание перебросят из Индигирки, мы точно околеем. Смотрю, как раз мимо пустых палаток нашей экспедиции местный мужик гонит стадо оленей. Прищуренным глазом оцениваю, что по весне олени малость голодают, так ведь люди не олени. Им за счёт оленей пропитание гарантировано.

  - Здравствуй, хозяин оленей, - говорю мужику.

  - Здравствуй, русский человек.

  Поздоровались, и через три минуты мои сотрудники отогнали в сторонку пять оленей. На суп и на гуляш, или чего там мастерят из оленины на свежем воздухе. Получивши деньги, заторопился бежать оленный человек, да я его придержал:

  - А кто в этой местности старший человек? Глава рода или, по-нашему будет – староста?

  - Есть такой человек, Олёша Каменный. Так неделю назад он ухал в гости. К своему зятю Васе Белкину. За сто километров уехал. Он тебе зачем?

  Вижу, заходят на посадку оба наших вертолёта.

  - Зачем он мне? Ваш староста? А вот сейчас узнаем.

  Я отмахнул своим полковникам, подхватил под руку оленевода, и сколько бы он не отбивался и не орал, сунул его в вертолёт и мы полетели.

  И через три часа доставили в лагерь экспедиции совершенно толстого и невменяемого от испуга старосту этого, Чинардинского улуса.

  В котле оленина варится, полковник Коля стеклом водочных бутылок позвякивает, а улусный староста Олёша Каменный и есть весь каменный. Не шевелится, звуков не издаёт. Ну, понятно, станешь здесь каменным за пятьсот лет, когда русскому то соболя дай, то оленя дай, то – говори! Рассказывай им, русским, почему семья оленевода так страшно погибла возле озера Чинарда. Раньше про такие ужасы ветеринару раз в год соврёшь любую сказку, он и отстанет. А нынче что соврать, если не один ветеринар приехал, а сто! И даже милиция и солдаты. Молчать надо! Иначе турма будет!

  - Да, - говорю я Олёше Каменному, - тюрьма тебе будет. Ты, бедный, хоть поешь оленины в последний раз. В тюрьме только кашу дают. (Как они кашу не любят, до полного отвращения к жизни!).

  Молчит… каменный. Вадим Спиридоныч к нам пришёл, тот полковник медицинской службы. Начал Олёшу Каменного уколом пугать:

  - Как сейчас всажу тебе укол в пятую точку! Говори!

  Молчит.

  - Людей не хватает, - жалуется мне Вадим Спиридонович, - я начал продавливать решение взять в карантинную огороду весь автономный округ. Москва встала на дыбы. Людей нет такую территорию охватить заслоном! Солдат в армии не хватит! Что делать–то? Давай, Дмитрий Сергеевич, советуй. Тебя же не на пикник сюда привезли!

  Я отмахнулся от Вадима Спиридоныча. Сам такой… каменный, насчёт советы раздавать. Нечего раздавать. Всё, что у меня в голове есть, от смертоносного Великого Потопа, до страшной лаборатории Мачу Пикчу на Юкатане, всё это знание под наш региональный момент смерти не подходит…

  А наш народ собрался, уже солнышко выглянуло, мясо в котле поспело, вертолётчики два мешка чёрного хлеба привезли, копчёным муксуном хвастаются… пробки заскрипели, покидая горлышки бутылок… На территории 200 000 квадратных километров и люди и олени моего слова ждут, а нету слова. Где-то там и Москва замерла: рядовая эпизоотия или панспермия? Сто пастухов упрятать за колючую проволоку или накрыть всю Сибирь брезентом и камнями придавить?

  Слышу, полковник медицинской службы, Вадим Спиридонович, вещает:

  - Тому, кто этот ящик Пандоры открыл, я лично руки поотрубаю… но перед этим их спиртом протру! А как же! Санитария всем важна, даже преступникам….

  Вот! Ящик Пандоры. Вроде, пошло дело. Накладываю в огромную крышку от котла оленьего мяса, хлеб, рыбу, водку и потащил это богатство к дальним камням.

  - Олёша Каменный – иди за мной!

  Он пришёл. Сообразил, кто здесь главный.

  И я сообразил, что нынче среди сибирских аборигенов старшими в роду не районное начальство выбирает, а древний устав. Мне бы сегодня шаман помог за пару часов разрешить эту свирепую и смертную ситуацию, так вот ведь, повыбили здесь шаманов. Но родовые старшины остались, без них и ягель не вырастет. Такая здесь оленная Цивилизация.

  Сижу, смотрю, как Олёша Каменный закусывает. Тоже изголодался человек. Издевательства перенёс. Молча закусывает и я молчу. Открывать ему правду про «любовь» древних Богов к расхристанному человеческому роду я не стану. Но краешек тайны приподниму. Греки про «ящик Пандоры» сочинили сказку, но сказки на голом месте не растут. В разных местах планеты соорудили Боги, колонизаторы Земли, неприметные схроны. Куда поместили действительно свирепые болезни. Но не в стеклянных, пастеризованных ампулах, а в природном виде… Бубонную чуму разместили на Юкатане, лихорадку Эбола припрятали в Западной Африке… Что спрятали в Восточной Африке, то ещё не вылезло. В Сибири – вылезла сибирская язва… По южным странам гуляет лепра, по Китаю ничего не гуляет, но есть там пара топонимов неприятного свойства… Испанский грипп, сифилис, СПИД, - это уже человеческое изобретение, об этом надо древних да современных алхимиков спрашивать… Особенно современных алхимиков, спрятанных под буквами АНБ. Ладно, потом спросим. А пока я спрошу Олёшу Каменного. Водку у него сейчас отберу и спрошу:

  - Скажи, Олёша, не показывал ли тебе твой отец, или твой дед, или иной близкий родственник, возле озера Чинарда какую–нибудь маленькую пещеру? Или просто камешек весом с пять оленей?

  Качает Олёша головой и мясо жуёт без удовольствия. А я продолжаю:

  - С тем смыслом бы показывал, что вот надо, при особом случае, в ту пещеру мёртвого человека положить? Или, если камень показывал, то говорил, что при особом случае надо тот тяжеленный камень с горы сбросить. Сбросить тот камень с горы и всем родом сразу убегать оттуда и подальше?

  Перестал жевать, задумался, но не вспомнил. За водкой потянулся.

  Я водку отодвинул, не дал. Раз Олёша между жевками задумался, значит, я правильно веду допрос.

  - Вот, - говорю, - представь себе, что есть на берегу озера Чинарда маленькая пещера. Оттуда вытекает тоненький ручеёк воды.

  Олёша кивает, значит, такая пещера есть. Да среди этого бесконечного и жуткого плато Путорана таких пещер тысячи…

  - Да, а в той пещере камни разбросаны и на тех камнях мох растёт. Растёт мох в пещерах?

  - Растёт. – Вдруг он мне подтверждает тонким голосом. – Белый мох.

  - Хорошо. А на куске скалы, который прикрывает пещеру, лежит огромный камень. Этот камень прикрывает тонкую дырочку в пещеру. Никто в роду не знает про эту дырочку и про этот камень. Кроме одного человека…

  - Шаман знает!

  - Нету шаманов!

  - Я вместо него!

  - Молодец..! И вот, когда в род приходит беда…

  - Когда приходят люди-собаки из тайги или белые люди…

  Вот же а? Знает ой, знает Олёша тайну. Про белых людей молчу, а люди–собаки это енисейские кыргызы (по нашим знаниям, они свой Род ведут от собак). И ведь не про Сибирские тайны я сейчас Олёше рассказываю, а про древний механизм, запускающий в мир лихорадку Эбола на одноимённой реке в Западной Африке. И та река называется Э* БО ЛА, «Летающий Бог здесь болезнь спрятал». Прямо и явно указано африканцам, куда ходить не надо и камни сбрасывать вредно. Но ведь сбросили! Сбросили африканцы камень, когда им белые люди до смерти надоели, сбросили камень, освободили дырочку в пещеру. Попал туда солнечный лучик прямо на мох в пещере, и началась обычная химико–биологическая реакция. Проснулся «вирус Эбола». Проснулся и потёк из пещеры по ручейку в реку своего названия. И треть Африки тут же полегла в корчах.

  - Так что, Олёша, есть возле озера Чинарда такая опасная пещера, секрет которой только ты знаешь?

  Спрашиваю и с полным уважением наливаю старшине рода половину стакана водки. Водка здесь для них – как коньяк большой выдержки. Сюда, в эти края только спирт возят.

  - Ты со мной выпей, начальник, тогда я тебе ответ дам…

  Далеко не такой безголовый пастух мне попался. Даже скажу так – при нём три головы. Одна пьёт, вторая думает, а третья – разговаривает.

  Выпили мы за здоровье всех родов остяков и вогулов.

  - Нету на горах Путорана такой пещеры. – Заверяет меня Олёша Каменный, - потому что Путорана есть сама…

  Замолчал и пустой бутылкой поигрывает, солнечные зайчики мне в лицо пускает.

  - Орда! – Кричу я в сторону нашего лагеря. - Пожалте доставить нам вторую перемену блюд!

  Пока нам несли вторую гору чего закусить, к тому, что выпить, я исходил нервным потом. И мне не стыдно об этом говорить, ибо когда стоишь со всем людским населением Земли на краю пропасти, хоть дерьмом исходи, но надо удержаться! Ведь я–то знаю, что такое Путорана. А если это знает и мой сотрапезник Олёша Каменный, то … сегодня мы до конца дня дадим спокойно выдохнуть всем участникам срочной и секретной операции «Чинарда». Всем, от Москвы до Новосибирска, до того места, где Толмачево.

  Экспедиционный народ, видать, по моему голосу почуял, что дело двинулось в нужном направлении. Мои сотрудники, полковники Коля и Петя, перевернув лабораторный стол кверху ножками, принесли на этом дастархане много чего полезного. Вадим Спиридоныч, медицинский полковник, от всех щедрот души поставил рядом с Олёшей канистру пластмассовую, объёмом десять литров:

  - От всей армейской медицины подарок! Спирт чистый, медицинский, вот и справка с печатью!

  - Пусть они рядом сядут, приглашаю, - сказал мне Олёша Каменный, и мне на миг показалось, что это мне Чингисхан слово молвил.

  - Я, - говорит Олёша, расставив руки в стороны, - отвечаю только за те роды, которые пасут оленей от реки Енисей до реки Хатанга. И за эту землю между реками я отвечаю. Там, дальше, там якутского рода старшина правит стадами и родами.

  Я на последнем терпении вопрошаю, выдавив просящую улыбку:

  - Олёша, хозяин этой земли! Так скажи нам – есть здесь Божий тайник со злой и смертной болезнью? Типа махонькой пещеры с камнем над ней?

  - Такой пещеры нет. Вся Путорана – такая пещера, я же тебе намекнул!

  Обругал меня и тянется к канистре со спиртом. Я тогда на него и надеяться перестал. Ладно. Придётся снова начинать дознание, теперь уже по плану Б.

  Оторвал Вадима Спиридоныча от поедания жирного куска копчёного муксуна. Или что он там глодал. Советую сходить, связаться по спутнику с Москвой, пусть сообщат результаты анализов останков тех несчастных оленеводов. Может, в воде озера Чинарда скопился газ цианид? Или модифицированные бактерии гниения. Что, в конце концов так срочно убило людей?

  - Результаты анализов мне уже сообщили, - докладывает Вадим Спиридонович. – Никакой особой и неизвестной заразы в телах нет. Только одна непонятность. Её специалисты разобрать пока не могут. Такое впечатление, что их всех, вместе с оленями, окунули в вулкан перед самым извержением. В жерле вулкана собирается такой набор газов, что и врагу не пожелаешь. Но это происходит буквально за секунды перед началом извержения. Газы потом просто выталкиваются магмой и выжигаются огромной температурой.

  - Вот, - сказал Олёша Каменный, попробовав сто граммов московского медицинского спирта, - я же говорил, что Путорана - это огненная гора. Вулкан по – вашему.

  - Да где же ты тут видишь вулкан, отец родной? – Не выдержал Вадим Спиридонович, - где? Это же каменная равнина, можно сказать, что стол каменный. Где ты вулкан увидал? Где увидал огромную гору с огнедышащим жерлом?

  - Вот он! – Показывает пальцем впереди себя Олёша Каменный.

  И пока Вадим Спиридонович клял всех шаманов и колдунов, я руки на груди сложил лодочкой и стал класть поклоны в сторону старосты ханты–мансийских родов.

  Меня попридержал мой сотрудник Николай Петрович:

  - Кому кланяешься, командир?

  - Старосте и кланяюсь. Иди в лагерь, командуй, пусть перебросят к озеру костюмы химической защиты, четыре штуки… пусть сами подтягивают туда все медицинские и прочие приборы и препараты. Этих древних Богов чтобы понять… много здоровья надо… Погоди. Олёша, если мы тебе защиту обеспечим, ты пойдёшь с нами к озеру Чинарда? Костюм дадим, как у космонавта. И попросим тебя исполнить тот обряд потопления оленя в жертву …Огненной горе. Как исполнили её твои оленные люди. Которые погибли…

  Олёша Каменный очень осторожно вылил назад из стакана в канистру новую дозу спирта. Глаза свои узкие прищурил так, что и щелочек не усмотреть. Отвечает:

  - У меня, русский человек, одна проблема есть. – Опять руки расставил в стороны, - территория у меня большая. Людей теперь у меня много, а как я на олене ко всем к ним попаду, если кто больной, или проблема у моего человека есть?

  - Вертолёт тебе надо? – Спрашивает Вадим Спиридоныч.

  - Зачем вертолёт? Надо мне такие машинки, что летом на колёсах а зимой на лыжах бегают. Быстро бегают…

  - Снегоход и квадроцикл, - перевёл мне описание машинок полковник Петя. – Вертолётчики наши говорили, что эти, очень потребные для местного народа машинки, есть тут рядом, в Игарке.

  Я на глазах у Олёши вытащил из кармана пачку денег, полученных от генерала Петренко:

  - Сто тысяч хватит?

  - Ещё на запчасти останется, - подсказал мне Петя.

  - Посылай вертолётчиков в город Игарку, пусть везут сюда эти машины. А мы пойдём… к озеру Чинарда. На подвиг.

***

  Пришли мы к озеру Чинрада. Олёша Каменный привёл оленя, самоличного выбранного на заклание. А возле озера, в широком горном распадке, вовсю уже шурует медицина. Кровати походные поставлены, лекарства стоят ящиками, врачи поверх курток надели белые халаты…

  Пока медицинские службисты расставляли по периметру будущего действа свои приборы и тягали провода, мы молча осваивали серебристые костюмы против химического и бактериологического оружия. Я в костюме уместился, оба моих сотрудника тоже на подвиг пошли. Олёша Каменный скинул свою парку, и так, голышом, забрался в серебристое одеяние. Но перед этим умело и ловко привязал оленю один камень на шею и два камня по бокам. Олень жалобно протестовал.

  Наши медицинские люди отошли от озера подальше, за километр. Пятеро, во главе с Вадимом Спиридонычем, тоже в особых костюмах, замерли метрах в трёхстах от крутого обрыва, с которого нам бросать оленя. Озеро Чинарда налито в каменную чашу на западной стороне плато Путорана. Таких озёр здесь хватает, но про Чиринду говорят, что оно бездонное…Пологих берегов у озера нет, растений вокруг нет, а просто есть каменная чаша. И к ней от нас тянется метровый проход, усыпанный галькой.

  По этому проходу Олёша Каменный поволок жертвенного оленя. Мы с полковником Петей толкали животное сзади. Нам друг–друга в этих защитных костюмах не слыхать, они закрыты наглухо и снабжают нас сжатым воздухом.

  Я просто вдруг почуял, что надо сильно толкать оленя. Толкаю и отскакиваю. Чтобы бежать. Ан нет, не отскочить! Меня, прямо у края озёрной воды, (а до воды меньше полметра), схватил и держит Олёша Каменный. Замер я, только краем глаза увидел, как с конца длинного ножа Олёши капает кровь (он оленя пощадил, прирезал), как исчезает в тёмной глубине рогатое тело, да как мой сотрудник, корчась в спазмах, ковыляет в сторону медицинских людей.

  Минуты три прошло. Может больше. Часов при таком деянии не замечают.

  Тут я ногами, да и всем телом ощутил, как кратко, но сильно дрогнуло каменное ложе озера. А ведь оно в длину пять километров и в ширину метров пятьсот. Но дрогнуло. Прямо возле нас вспух пузырь воды с трёхэтажный дом, вспух и тут же опал. А по квадратному стеклу защитного костюма (из особого стекла окно) вдруг потекли струйки жёлтой жидкости. Потекли, оставили след и дымкой отошли вверх, в воздух. Я, было, рванулся отступать от клятого озера, а Олёша сделал страшное лицо и так меня ухватил за левую руку, что вот – вот и меня скинет… как живую дань вулкану. Терплю. И правильно делаю. Ибо прошло ещё минут пять, как вижу, поднимается с глубины тёмное тело. С рогами. Огромное, потому что безобразно вспухшее тело жертвенного оленя закачалось на поверхности. Я повернулся к нашим людям, хотел их звать, чтобы оленя вытащить и разделать на атомы и микробы, как сзади треснуло, олень взорвался, и так, комками плоти, ушёл опять в глубину.

  После чего мы с Олёшей пошли к людям…

***

  Ещё неделю мы там сидели в километре от озера Чинарда. Нас четверых, приносящих дань, то обмывали разными щелочами, то кололи нам разные уколы, то велели пить разную гадость. И нашу кровь брали, и нашу кожу и вообще, всё, что из нас выходило. На привезённых вертолётчиками машинах (на снегоходе и квадроцикле) вертолётчики и катались. Но грамотно катались – обкатывали, настраивали и подкручивали подарочные агрегаты.

  А я распорядился из Красноярска забрасывать нам регулярно, вертолётами, свинину. Говядина, а тем паче оленина, никому из сотни наших экспедиционных работников на дух не шла. И, когда масса анализов была сделана, тот лагерь, где были медики и вулканологи и прочие химики, он от нас как бы отделился. Говорить стало не о чем. У них секреты появились…

  Мои сотрудники пристроили квадроцикл Олёши на нарты, покрепче увязали поклажу, прицепили нарты к снегоходу, и Олёша, отмахнув нам рукой, тронулся по древней эвенкийской тропе на восход Солнца.

  А после него остался у меня тот длинный нож, которым Олёша «пощадил» жертвенного оленя в краткий миг перед бездной озера.

***

  Мы, по правилам, отбывали последним вертолётом. Химики и медики улетели. В самый последний момент ко мне подошёл Вадим Спиридонович, пожал мне руку, качнулся к уху и шепнул:

  - Точно, химия показывает, что внутри – вулкан.

  Мы втроём сидим, дожидаемся винтокрыла из Норильска, чтобы уже там пересесть на самолёт в Москву. Николай Петрович смотрит, на огонь костра, в котором Виктор Семенович обжаривает свиные рёбра, вертит в руках стакан со спиртом и всё не решается меня спросить. На лице вижу вопрос. Говорю:

  - Ну, спроси.

  - Ты же с самого начала знал, командир, что здесь как бы вулкан? Ведь знал?

  - А здесь скоро и будет вулкан. Названия людям, горам и рекам просто так не дают. А?

  - Да где же тут сказано – вулкан? Местные переводят «Путорана» как неприступные горы.

  - Ты знаешь, полковник, про остров Пасхи? Знаешь…А его древнее название РА ПА НУ И. «Свет, тепло, идут, выходят». Описание рождения вулканического острова. Увиденное сверху… Миллион лет назад… А главный вулкан на острове Пасхи, где бедные пасхальцы вытёсывали из камня свои Аку–Аку, он и называется «вулкан». Конкретно – Рана Рараку, «Вулкан светит, светит, под водой и получается остров». «Рана» – это и есть «вулкан».

  - А чей это такой язык? – Удивился Николай Петрович. - Где Сибирь, а где южный край Южной Америки!

  Ну, я тут нож вынул.

  - Вот сейчас полосну тебе по руке, и что у тебя будет?

  - Рана будет.

  - А из той раны станет толчками, как из вулкана магма, вылетать твоя кровь. Похожа будет твоя рана на вулкан? И на каком языке я это тебе объяснил? Про вулкан?

  - На русском…

  Виктор Семёнович притащил от костра жареные свиные рёбра, подхватил свой стакан:

  - Ну, что? За удачное окончание свирепого дела? Давайте быстрее, там уже наш вертолёт ходит зигзагами, нас ищет.

  - Нет, - ответил ему Николай Петрович,- за окончание дела пить не получится. Похоже, что нам здесь, на Путорано, вековать придётся…

***

  - Тебя, товарищ Кораблёв, только и посылать, что за бедой! – Через два дня мрачно отчитывал меня генерал Петренко. - Ты погляди на него! Он будущий вулкан обнаружил!

  - Я избавил мир от могущей быть страшной пандемии, - скромно возразил я.

  - Не ври мне! Ты избавил…! Мир от пандемии избавил особый медицинский батальон товарища Гурьева Вадима Спиридоновича! А ты со своими сотрудниками, всем отделом, до сих пор в отпуске!

  - Где…в отпуске? – поразился я.

  - Зачем–то в заполярном городе Игарке. Вот, оттуда, из магазина ты мне предъявил товарные чеки на два мотоцикла. Или чего ты там купил на государственные сто тысяч рублей? Вычту из зарплаты!

Владимир ДЕГТЯРЁВ