Интервью
Экслибрис писателя
Просматривая документальный фильм «Река жизни. В.Г. Распутин», ощущая боль и сопереживая, мы вспомнили одну историю, которую нам однажды подробно сообщил в письме наш друг-земляк, её участник. Постараемся воспроизвести этот рассказ, опустив некоторые детали.
Это было четверть века назад. Наш земляк-москвич, давний сибирский товарищ Валентина Григорьевича Распутина, обязательно хотел сделать оригинальный подарок писателю. Долго мучился, каким должен быть этот подарок. Ведь надо что-то достойное. Приближалось 50-летие В.Г. Распутина. К этому времени он был уже известным не только у нас в стране, но и за рубежом.
И вот в декабре 1985 года, посещая Художественный салон Минкультуры СССР, что располагался недалеко от здания МИДа, друг наш познакомился с искусствоведом салона, приветливой и образованной женщиной. Земляк решил спросить у неё, к кому можно обратиться для изготовления книжного знака?
- Единственный человек, который работает на самшитовой доске, – Николай Иванович Калита, - ответила москвичка. И тут же назвала точный адрес мастерской и телефон. То, что мастера хорошо знает такой грамотный искусствовед, вселяло уверенность.
Наведённые справки сообщали: Калита Н.И. (род. 19.05.1926, Пятигорск) - известный мастер книжной иллюстрации и экслибриса. Окончил Московский государственный художественный институт им. В.И. Сурикова (1958). Земляку встречались его гравюрные работы русских писателей и поэтов. В обзорах и книгах, посвященных Николаю Ивановичу, специалисты отмечали его высокий профессионализм, тонкое мастерство гравёра и чёткую художническую позицию. Называли Н.И. Калиту и одним из мэтров русской гравюры современности. Он – ксилограф, чьё творчество при жизни художника стало классикой. Его работы хранятся в крупных российских музеях и частных коллекциях по всему миру...
Из письма земляка (с его согласия):
«Телефон и адрес мастера на руках. Надо бы теперь встретиться с ним и получить согласие.
В январе 1986 года несколько попыток дозвониться до Николая Ивановича были безуспешны. Но, наконец, телефонный разговор состоялся, и мы условились о встрече в субботу утром…
Мастерские художников располагались, по всей вероятности, в старом школьном здании. У каждого владельца - по классной комнате с двумя широкими окнами и высокими потолками.
Стучу. Открывает дверь симпатичный бородач с умными, живыми глазами. Знакомимся.
Оглядываю мастерскую. В огромной комнате есть место и книжным полкам, и полатям с рулонами бумаги, и спальне-гостиной с огромным столом. У холодильника - банки с соленьями и вареньями. Половина одного окна от подоконника и до верха оборудована легкими деревянными полочками.
Николай Иванович предложил выпить чаю. Охотничьим ножом он быстро и ловко нарезал пласты толстого аппетитного сала, открыл трехлитровую банку с пупырчатыми зелёными огурчиками, похвалив дочь-умелицу.
В разговоре о технике ксилографии (а я сознался, что совсем не знаком с таким видом гравюрного искусства и впервые нахожусь в мастерской художника книжной графики) много узнал нового. Рассказ хозяина был интересным, с показом самшитовой доски, образца изготовленной кем-то географической карты.
Подбор доски, как я понял, только начало работы. Затем миниатюрными резцами наносится тончайший, узорчатый рисунок, получается клише. Оно покрывается краской и прокаткой бумажного листа с подготовленного таким образом клише получается гравюра. На изготовление одной миниатюры у художника уходит месяц, а то и больше.
Объясняя технику малой графики, Николай Иванович доставал с полок многочисленные книги со своими иллюстрациями. В это время он работал над портретами для серии «Поэтическая Россия», издаваемой в Москве издательством «Советская Россия». Несколько оттисков портретов русских поэтов он тут же подарил мне.
Как мне удалось понять в ходе беседы, Николай Иванович скрупулёзно относится к каждой своей работе, стремится показать характер и духовный мир человека, чей портрет или книгу он иллюстрирует. Но старается при этом выразить и своё, сугубо личное к нему отношение.
Художник проявил большой интерес к Сибири, расспрашивал о Валентине Григорьевиче, наших отношениях с ним. Имя писателя и повести его ему были известны по работе в издательстве «Молодая гвардия».Деловая часть разговора завершилась просьбой Николая Ивановича принести ему все произведения Распутина, что имеются в нашей семейной библиотеке.
- Надо освежить в памяти, глубже вникнуть, представить, что можно сделать.
Пораженный его талантом и скромностью, ухожу от Н.И. Калиты, твёрдо обещая принести к следующей нашей встрече повести и рассказы Распутина.
Обещание своё я выполнил, передав Николаю Ивановичу повести «Деньги для Марии», «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матёрой», «Пожар», рассказ «Уроки французского» и др. книги, изданные в разных издательствах.
Через месяц-полтора я вновь встретился с Николаем Ивановичем. К этому дню художник имел карандашные варианты.
В своих попытках представить, каким бы мог стать экслибрис Валентина Григорьевича, мне почему-то казалось, что Николай Иванович будет экспериментировать с изображением Хозяина острова из повести «Прощание с Матёрой». Однако содержание книжного знака подсказано Николаю Ивановичу этой повестью, но другим образом…» Далее наш земляк отсылал к соответствующей странице повести. Приведём цитату из повести:
«Матёру, и остров и деревню, нельзя было представить без этой лиственницы на поскотине. Она возвышалась и возглавлялась среди всего остального…Но говорить «она» об этом дереве никто, пускай пять раз грамотный, не решался; нет, это был он, «царский листвень» - так вечно, могуче и властно стоял он на бугре в полверсте от деревни, заметный почти отовсюду и знаемый всеми». И ещё распутинские слова: «Неизвестно, с каких пор жило поверье, что как раз им, «царским лиственем», крепится остров к речному дну, одной общей земле, и покуда стоять будет он, будет стоять и Матёра».
Вот такой образ и родил художник. Так произошла заочная встреча двух мастеров. Позже была и настоящая их встреча, заинтересованная, живая, с раздумьями о жизни и искусстве.
Итак, подарок был готов, вовремя отпечатан и вручен писателю.
Подробности изготовления книжного знака мы узнали от нашего знакомого после описанных выше событий, но работу Н. Калиты для писателя увидели в газете «Литературная Россия» 30 декабря 1988 года, где графическая миниатюра была впервые опубликована.
В апреле 2010 года в Вене проходила выставка современного российского экслибриса. В её экспозицию вошёл, в частности, и экслибрис писателя Валентина Распутина, выполненный Н.И Калитой.
Специалисты отмечают, что в ХХ веке экслибрис превратился практически в самостоятельный жанр графического искусства. Именно в это время экслибрис обрёл новый, более глубокий смысл – он всё больше становился отражением личности, духовного мира и печатью вкуса своего владельца. Считается, что книжный знак поднялся до философского обобщения и глубокого проникновения в сущность личности владельца книги. На наш взгляд, это в полной мере можно отнести к экслибрису художника Н.И. Калиты, исполненному для писателя В.Г. Распутина.
Как нам стало позже известно, писатель на подарок откликнулся в письме особо: «За подарок – книжный экслибрис - большое спасибо. Он мне нравится, скромный и достойный, как бы и связанный со мной не только литературной тематикой, но и духовным зерном».
Вот это духовное зерно при просмотре фильма и навлекло нас на мысль подробно вспомнить рассказ нашего земляка. Раздумья писателя за кадрами о нынешнем состоянии жизни по реке резанули по живому:
«Всегда казалось само собой разумеющимся, заложенным в основание человеческой жизни, что мир устроен равновесно, и сколько в нём страдания, столько и утешения, сколько белого дня, столько и чёрной ночи. Да, впереди всегда маячил плотный берег, и в любом крушении всегда оставалась надежда взойти на него и спастись. Теперь этот берег куда-то пропал, уплыл, как мираж, отодвинулся в бесконечные дали. И люди теперь живут не ожиданием спасения, а ожиданием катастрофы…»
Фильм «Река жизни» и образ Матёры Н.И Калиты в экслибрисе перекликаются. Кадры фильма – это ожидание обречения новой «Матёры», «однако, - как сказал В. Распутин на его встрече с читателями в январе
Так и живёт писатель.
Читатели В.Залесов (Москва)
Г.Залесов (Новосибирск)
