"ТРИ СЕСТРЫ" НА ЯЗЫКЕ ЖЕСТА

  Этого спектакля ждали давно. Говорили о необычности новой постановки Тимофея Кулябина, но о деталях умалчивалось. И даже на пресс-конференции театра «Красный факел», посвященной новой премьере, все карты до конца не раскрывались, интрига сохранялась. И вот - предпоказ для прессы, коллег и друзей театра, которому предшествовала фотовыставка в фойе театра: запечатленные на двойных стендах кисти рук участников спектакля. Да, руки - важная деталь человеческой внешности, как подтверждает старинная наука - хиромантия. А в спектакле, построенном на жестах, - вдвойне.

  И вот сцена. С непривычной тишиной от отсутствия актерских голосов. Герои известной пьесы Чехова многозначительно молчат или жестикулируют руками при общении, движутся по сцене и вообще ведут привычную партитуру театрального действия. И лишь текст на электронном табло сцены отражает немой диалог участников действия - сестер Прозоровых - Ольги, Маши, Ирины, их брата Андрея с женой Натальей и гостей, которые пришли поздравить с именинами самую младшую из сестер - Ирину.

  Гостиная Прозоровых – главный магнит этой семьи. Именно здесь разворачивается весь сюжет пьесы. Она всегда наполнена людьми: интеллигентные, воспитанные сестры, с детства приобщенные к столичной жизни и «вырванные» из нее одиннадцать лет назад, выделяются на фоне серой провинциальности российского захолустья. Лишенные родительской опеки, они тщетно пытаются найти свое место в жизни. Но ни в работе, ни в личной жизни не видят никакого проблеска и мучительно тоскуют по оставленной Москве, с которой связывают все свои надежды.

  Определилась женская судьба только у средней сестры - самой красивой из них, Маши, которая в свои двадцать семь лет замужем и внешне примирилась со своей участью. Но на самом деле она - глубоко страдающий человек. Состоявшаяся личность с богатым внутренним миром не может не видеть трясины, в которую погружается вместе с ограниченным и опустившимся мужем. Но ведет себя благоразумно, много думает и чаще многозначительно молчит или насвистывает. Она - самая уравновешенная и благоразумная среди сестер, участлива, добра, чутка к чужой беде и является своеобразным камертоном справедливости в семье. К своему мужу - учителю гимназии Кулыгину - равнодушна, но терпелива: с ним всё ясно. И когда в их доме появляется подполковник, батарейный командир Вершинин, сразу выделяет его неординарность, сочувствует ему в неустроенности личной жизни, жалеет и незаметно для самой себя влюбляется. В это чувство, взаимное и глубокое, они оба бросаются, как в омут, страстно и отчаянно. Две одинокие души нашли друг друга.

  Их тайная любовь проходит на фоне всех семейных событий и проблем не только Прозоровых, но и всего их окружения. Городской пожар, дуэль и гибель барона Тузенбаха накануне брака с Ириной и, наконец, отъезд самого Вершинина со своим полком на другое место службы… Везде кипят свои страсти - неудовлетворенность сестер работой, грозящая им всем нищета и бездомность и наступательная агрессивность жены брата, Натальи с её мещанским практицизмом и неприкрытым хамством. И всё призрачней и нереальней становится навязчивое стремление сестер вернуться в родную Москву, с которой они связывают все свои планы и надежды. В том числе и в личной жизни. «В Москву! В Москву!» -дружно скандируют сестры, разумеется, мысленно и при помощи жестов, сами же слова транслируются на электронном табло сцены.

  Кстати, необычность постановки с отсутствием живой речи напрягает только вначале. К ней быстро привыкаешь и даже перестаешь замечать.

  Тимофей Кулябин - постановщик и автор идеи «непроизнесённых слов» признаётся:

  - Идея поставить спектакль без звука - вернее, каким-то образом исключить звучащее слово из восприятия зрителя - преследовала меня давно. Позже это транформировалось в мысль сделать спектакль на жестовом языке, которым пользуются глухие. И как только эта идея приобрела ясность, сразу возникли «Три сестры». Наверное, потому, что эта пьеса по своей тематике мне ближе, чем другие чеховские пьесы. В течение месяца артисты ходили на занятия, а потом без всяких мизансцен просто «проговорили» текст. И тогда я увидел очень странный эффект: персонажи в полной тишине беззвучно жестикулировали, но текст, который я хорошо знаю, звучал у меня в голове. И в этом была некая магия: непроизнесенные слова становились не менее, а более значимыми. Позже появились субтитры - и эффект только усилился, текст Чехова превратился в одного из героев спектакля, вообще говоря, в главного героя.

  Литературная жизнь «Трех сестёр» Чехова началась в 1900 году, сценическая - годом позже. Первым режиссёром, чья рука коснулась драмы, стал Константин Станиславский, и за прошедшие сто с лишним лет пьеса претерпела немало интерпретаций, которые диктовало время и неутомимые поиски режиссеров, для которых «Три сестры» - своего рода Библия драматического театра. Так считает Тимофей Кулябин, уверяя также, что «за последние пять-семь лет мы стали жить в другом мире и изменились сами. Способность стремительно отовсюду считывать информацию развилась настолько, что история, поданная линейно, последовательно, уже навевает скуку и кажется недостаточно объемной… Мне интересно искать и применять новый язык, смотреть, как изменяется история, когда подключается новый элемент её восприятия, но я стремлюсь выразить авторский текст, не переиначить его. Я работал с с режиссерскими партитурами Станиславского, потому что стремлюсь выразить авторский текст, а не переиначить его. А именно первая постановка Станиславского считается эталонной, поскольку создавалась в живом контакте с Чеховым».

  Да, традиции соблюдены, но вторжение времени в новый спектакль неизбежно. Герои пьесы Маша и Вершинин обмениваются SMS, Ирина пользуется айфоном, слушает по телевизору современные музыкальные трэки, на вечеринке все танцуют под современные ритмы.

  А что зритель? Какова его реакция?

  Поначалу - это, конечно, любопытство, потом желание проникнуться новациями режиссёра и, само собой, внутренний протест против них, но от действия к действию (а общая протяженность спектакля – более четырех часов) как-то невольно заражаешься «говорящей» бессловесностью и начинаешь всё глубже погружаться в сердцевину идеи и драмы сестер и их окружения, сопереживать им. За однообразием быта начинаешь видеть скрытую драму каждого из них и безысходность их жизненных судеб.

  Кульминацией спектакля, безусловно, является ночная сцена после пожара в третьем акте - с разложенными повсюду постелями, с проникающим шумом улицы и отблесками огня, пьяными стонами доктора Чебутыкина, с грохотом падающих стульев, истерикой Ирины и общей атмосферой напряженности и неразрешимой тревоги, как перед грозой. Кажется, эта страшная ночь с её невыносимым предощущением будущих бед и жертв, никогда не кончится.

  И вот уже прежняя жизнь, переполненная бытом, выходит за пределы дома, и вот они, первые жертвы – дуэль и смерть барона Тузенбаха, а, значит, и крушение всех личных планов Ирины. Уезжает на новое место службы Вершинин - единственная отрада в жизни Маши. Загнан в угол своей женой несостоявшийся ученый Андрей Прозоров. Почти смиряется со своей ненавистной работой стареющая Ольга, старшая сестра. Обнявшись, сестры оплакивают свою жизнь и, не веря себе, по-прежнему устремляются мыслями к Москве, куда они вряд когда вернутся. Но человек жив надеждой, которая умирает последней.

  Эта последняя, заключительная сцена потрясает своей трагической символикой. Живописная скульптурная группа из трех женских фигур как бы застывает в стоп-кадре и словно парит над повседневностью жизни. Сестры в эйфории от трагизма обстоятельств и неотвратимости судьбы. Во имя чего принесены все эти жертвы? Может, они были нужны для будущего? «Если бы знать. Если бы знать!» - беззвучно шепчут их губы. Всё, абсолютно всё читается на их вдохновенных, полных внутреннего света лицах. Без взгляда на электронное табло.

  Игра актерского ансамбля безупречна и слаженна, но наиболее ярко, на мой взгляд, выявлены образы военного доктора Чебутыкина Ивана Романовича (заслуженный артист России Андрей Черных), Маши (Дарья Емельянова), батарейного командира, подполковника Вершинина Александра Игнатьевича (Павел Поляков), Прозорова Андрея Сергеевича (Илья Музыко).

  Безусловно, талантливо и самобытно решено художественное оформление спектакля сподвижником и единомышленником Тимофея Кулябина Олегом Головко.

Маргарита АНТОНОВИЧ

Фото предоставлены пресс-службой

Новосибирского академического театра «Красный факел»