Любовь ЗЯБРЕВА, уполномоченный по правам ребенка в Новосибирской области: "ВСЁ, ПРОИСХОДЯЩЕЕ В СТРАНЕ, ЗАТРАГИВАЕТ ИНТЕРЕСЫ ДЕТСТВА!"

  - Любовь Михайловна, в должность свою вы вступили сравнительно недавно и неслучайно: всем известно, что вы были уже «в теме». Но всё же: сделали ли вы для себя какие-нибудь открытия, став детским омбудсменом? Быть может, что-то порадовало вас? Или – напротив – шокировало?..

  - Нет, сказать, что меня что-то шокировало на новом поприще, я не могу. Как вы верно заметили, я была «в теме» - на протяжении предыдущих двадцати лет своей работы пристально и целенаправленно занималась вопросами семейной политики и социальной защиты детства.

  - Вы работали в министерстве социального развития Новосибирской области…

  - Да, и потому, когда мне поступило предложение участвовать в конкурсе на должность уполномоченного по правам ребенка, я призадумалась над тем, а что, собственно, для меня с этим изменится? Как выяснилось после вступления в должность, в прежней и новой работе оказалось много общего. Окончательно мою неуверенность развеял недавний съезд уполномоченных по правам ребенка в Москве, в ходе которого, общаясь с коллегами, я поняла, что все мы находимся примерно на одном профессиональном уровне…

  - Тем не менее…

  - Тем не менее, отличия, конечно, есть. Основное – это то, что сейчас ко мне все идут с негативом… Ведь если у людей все хорошо, зачем им идти к уполномоченному по правам ребенка? Сюда идут только с проблемами! И к этому мы должны привыкнуть.

  - В минсоцразвития было иначе?

  - Вы знаете, там доли позитивного и негативного распределялись пятьдесят на пятьдесят… Работа в министерстве, сами понимаете, предполагала и некие плановые акции по организации публичных мероприятий - торжеств, чествований многодетных семей и т.п. Конечно, плюсовые заряды от этого с лихвой компенсировали все остальное.

  - В таком случае у меня к вам неудобный вопрос, который я предполагал задать где-нибудь в конце нашей беседы…

  - Пожалуйста.

  - Зачем нужен уполномоченный по правам ребенка в Новосибирской области, если есть министерство социального развития? Ведь выглядит это, словно при наличии областного УВД вдруг назначили бы независимого уполномоченного по соблюдению правопорядка в регионе… Нет ли здесь дублирования функций?

  - Этот вопрос не нов. Он возникал и у меня в самом начале моих размышлений о предстоящей работе. Но постепенно ракурс зрения стал меняться. Обязательно нужен человек, способный дать независимую оценку происходящего, способный подключить государственные органы к решению проблем частного характера. Как это ни парадоксально может показаться на первый взгляд, но у меня сегодня больше прав, чем когда я работала в органах исполнительной власти, для того, чтобы громко заявить о той или иной проблеме детей. Это первое. А второе – немаловажное – то, что именно детский омбудсмен может сказать взрослым о том, что их проблемы его не волнуют, а волнуют исключительно проблемы ребенка! Никакое министерство, согласитесь, как бы оно ни называлось, так заявить не сможет…

   Ни для кого не секрет, что и семья и государство до сих пор в разрешении тех или иных проблем руководствовались по большей части либо интересами взрослых, либо государственной системы. Чтобы убедиться в этом, далеко ходить не надо – зайдите в любую общеобразовательную школу или детский сад – все станет ясно. Во многих семьях, чего скрывать, также на первом месте стоят проблемы именно взрослых, а после уж – детей. Все эти взаимоотношения требуют правильного выстраивания, зачастую – даже коренной перестройки мышления.

  - То есть, вы хотите сказать, что на плечи уполномоченного по правам ребенка в регионе ложится такая задача как коренная перестройка мышления граждан? Не слишком ли?..

  - Я не сказала, что это – задача уполномоченного. Это – задача государственной власти в целом. Но – с прямым участием нашей структуры. Основная точка приложения моих усилий в этом деле – правовое просвещение населения в деле защиты прав детства. По большому счету, детский омбудсмен – это единица, постоянно фокусирующая внимание государства и общества на проблемах подрастающего поколения, на его правах, на обязанностях взрослых перед будущим страны… Своего рода раздражитель, колокол – как хотите назовите, смысл нашей работы от этого не изменится!

  - Вы говорите, правовое просвещение… Как бы вы оценили на сегодняшний день юридическую подкованность населения Новосибирской области в вопросах защиты прав детей?

  - Скрывать не буду – как очень слабую. Огромный процент тех, кто к нам приходит с проблемой, могли бы этого не делать, обладай они хотя бы минимальными правовыми знаниями. Зачастую вопрос мог быть разрешен на уровне ведомств или, скажем, муниципалитетов, знай граждане права свои и своих детей. Но на деле бывает так, что люди не знают даже того, в какие двери нужно постучаться, чтобы разрешить зачастую незначительный конфликт!

  - Хорошо бы привести пример.

  - Примеров масса… Вот – один из самых показательных! Цитирую: «Здравствуйте! – пишет нам одна женщина. – Я хочу рассказать о несправедливости по отношению ко мне со стороны директора совхоза. Я – доярка, а мой муж раньше работал скотником. С 10 на 11 мая муж бросил работу, и случилось так, что в эту ночь «повешалась» корова. Ему за это поставили прогул. Я же пришла рано утром, чтобы почистить у своих коров, прошлась, смотрю - корова висит! Сообщила бригадиру. А через месяц вызывает меня директор и говорит: раз ты жена нерадивого и уволенного скотника, да еще и оформлена у нас, то будешь платить за корову по 28 тысяч рублей! А у меня – четверо детей. Несовершеннолетних! Вот уже два месяца хозяйство удерживает из моей зарплаты 100 процентов за эту корову. И как мне жить? Как детей кормить?.. Я простая доярка. Что мне делать? Куда обращаться, где отыскать того, кто поможет?..»

  Когда мы получили это письмо, нам показалось, что отправлено оно не по адресу. Но чуть поразмыслив, я поняла, что касается нашей работы оно более чем впрямую. Со стороны руководителя хозяйства налицо – явный произвол, к тому же негативно отражающийся на детях!

  - Вы знаете, я вдруг сейчас подумал о том, что придется крепко постараться, чтобы найти область человеческой деятельности, в той или иной степени не затрагивающую вашу работу…

  - Это верно. Собственно, в каждой сфере детская тема так или иначе присутствует, поскольку взрослые если не имеют отношения к детям профессионально, то тогда они – родители, дедушки, бабушки. Или наоборот – ежели не родители, то являются начальниками родителей, их сослуживцами… Как, к примеру, директор той доярки!.. Честно говоря, самая большая опасность в моей работе – забыть об этом, а значит – не оправдать надежд, которые возлагают на меня люди. Ведь как только наша служба начала свою работу в Новосибирской области, на нас буквально обрушился шквал обращений. Судите сами: за шесть месяцев поступило 353 обращения. Поверьте – это достаточно большая цифра. И не все они простые. И в большинстве своем – не простые! Некоторые – это просто крик души, как в случае с этой женщиной-дояркой…

  - А по статистике – что волнует людей больше всего?

  - Тут даже считать не надо – я так скажу: наибольшее количество обращений связано с нарушением прав детей на образование, как школьного так и дошкольного… Очень много обращений, связанных с жилищными проблемами – в количественном отношении эта тема занимает у нас второе место. И на третьем – вопросы охраны здоровья. Далее идут темы разводов, розыска детей, связанного с похищениями их разведенными родителями друг у друга. Тема похищений, кстати, оказалась очень тяжелой для меня в плане понимания поступков взрослых. Это ведь непостижимо: папы воруют сыновей и дочерей у мам. Мамы правдами и неправдами вытаскивают детей из-под бдительного контроля пап. В это вмешиваются дедушки-бабушки… Взрослые только и думают о том, как бы досадить друг другу, как бы обмануть бывшего супруга или супругу, но совершенно не думают о детях!.. Для них ребенок – это инструмент в междоусобной борьбе; оружие, которое они используют в собственных корыстных интересах! Интересы и психика ребенка ими совершенно игнорируются…

  - Вы, как женщина, очевидно, в этих конфликтах зачастую занимаете сторону мам?

  - Я как уполномоченный по правам ребенка занимаю в этих конфликтах сторону детей! Я открытым текстом говорю взрослым, что они, прежде всего, должны подумать о своих сыновьях и дочерях! О том, что делают с детским мироощущением родительские, зачастую безобразные, дрязги… Мы постарались проанализировать состояние здоровья некоторых ребятишек, вовлеченных в подобные конфликты. Как и следовало ожидать, большинство из них – почти готовые пациенты неврологических отделений!

  Я уже не говорю о проблеме взыскания алиментов – это настоящее бедствие для нынешних времен!..

  - А если не касаться крайностей?..

  - Без крайностей в нашей работе не обходится. Потому, что люди к нам идут как в последнюю инстанцию, полагая, что у них исчерпаны все возможности для поиска справедливости. Но если без крайностей, то получается интересная картина, подтверждающая тезис о том, что все, происходящее вокруг, затрагивает интересы детства. К примеру, у кого-то во дворе дома вырастает небоскреб, заслоняющий солнечный свет в детской комнате. Нарушаются права ребенка?.. Нарушаются! Кому-то не дали путевку в детский сад. Нарушение прав ребенка?.. Безусловно! Конфликты в школе… некачественные медицинские услуги… Если рассматривать Конвенцию о правах ребенка применительно к жизни вообще, то получается – куда ни коснись, везде можно усмотреть нарушение прав детей. Есть риск увязнуть в бесконечных нарушениях…

  - Ну, и как же быть? Как не утонуть в вале нарушений?!..

  - Нужно выработать определенную стратегию в нашей работе, алгоритм, по которому должна действовать и наша служба, и все заинтересованные лица и организации. Я очень внимательно смотрю за тем, как работает уполномоченный по правам ребенка при президенте Российской Федерации Павел Астахов, наблюдаю за тем, как работают мои коллеги в других регионах – и на этих примерах, на этом опыте мы стараемся отладить методы нашей работы.

  - Любовь Михайловна, вот вы сказали, что на вас поначалу обрушился шквал обращений. Из этого можно сделать вывод, что государство не выполняет свои обязательства по обеспечению прав детей? Именно это ведь означает подобный факт?

  - Означает. От этого никуда не денешься. Но не только государство! Добавьте в эту упряжку еще двух коней: семья и общество! И заметьте, в этой тройке, если захромает одна из лошадей, невозможно будет обрубить постромки, чтобы продолжить путь на двух лошадиных силах. Только втроем! Без замен и потерь в пути… И если один из участников этого заезда вдруг начинает хромать, то неизбежно буксует весь экипаж.

  - В нашем случае пока выходит, что все три лошади прихрамывают…

  - Да, но обратите внимание на то, что это все-таки государство учредило институт уполномоченных по правам ребенка! Но только учредить – мало. Надо ведь еще и помогать! А государство оказывает немалую помощь в нашем деле. Это я могу засвидетельствовать из практики работы. Ведь еще двадцать лет назад поднимались вопросы концепции семейной политики. Но никто не слышал этих вопросов, просто не обращали на них внимания! Я в то время работала в команде, которая ходила по всем коридорам и на уровне области пыталась пробить хоть что-то… Все было тщетно. У государства не было политической воли, направленной на сохранение семейных ценностей в России. Сегодня мы наблюдаем прямо противоположную картину! Поворот произошел на сто восемьдесят градусов в буквальном смысле. Государство само ставит вопросы, касающиеся семьи и детства, и стимулирует пристальное к ним отношение со всех сторон. Причем, обращается внимание на все: и на демографическое развитие, и на концепцию семейной политики – она буквально в августе этого года была утверждена – хоть и с большим трудом, но всё же! Стратегия действия в интересах детей также была принята, и в ней – не прекраснодушные намерения, а перспективы, там конкретно расписано, что мы будем делать сегодня, завтра, послезавтра… Должна сказать, что сегодня действует, и очень успешно, профилактика социального сиротства. Я уже сказала, что двадцать лет назад мы ходили по коридорам и кричали. А что мы кричали? Кричали мы, что подход, касающийся институциализации детей, которые находятся в детских домах и коррекционных школах, нужно менять, потому что мы, тратя огромные государственные деньги на содержание сирот, по сути, увеличиваем количество преступников, не готовя детей к жизни. Сейчас – все в корне не так! Ситуация меняется на глазах. Упор делается на укрепление и поддержку семьи. Откуда берутся брошенные дети? Да из разрушившейся семьи – это же аксиома! Следовательно, в прямых интересах государства всяческое укрепление семьи.

  - Вместе с тем практика знает немало примеров, когда дети из вполне благополучных и состоятельных семей становятся преступниками.

  - Это верно. Вот, недавний нашумевший случай с изнасилованием подростками шестнадцатилетней девочки. Все насильники оказались детьми из приличных семей, учились в престижных учебных заведениях… Но, знаете, что настораживает? Отношение общества к этому преступлению. Общество разделилось на тех, кто осуждает подростков, совершивших преступление, и тех, кто винит во всем девочку! И разделилось – заметьте! – в равных долях, пятьдесят на пятьдесят! Защитники насильников говорят о том, что девушка сама виновата…

  - А что, эта девушка - из разряда асоциальных элементов?..

  - Да какая разница! Даже если она из числа неблагополучных, – хотя, по моим сведениям это не так, - это же не значит, что ее можно подвергать насилию! И, кроме того, для меня задача вдвойне усложнена: и преступники, и их жертва – дети! Кроме того, и как женщина, и как мать я, естественно, на стороне потерпевшей девочки. Но также у меня срабатывает и профессиональное подсознание: стоп, а что же за метаморфоза случилась с подростками, которые пошли на это преступление, и что их теперь ждет в будущем?

  - Вот. Как раз в связи с этим вопрос… Где она, та планка, которая бы указывала: благополучна та или иная семья или нет? История знает немало примеров, когда из семей, влачивших нищету и страдавших от родительского пьянства, выходили достойнейшие люди, которыми впоследствии гордилась страна. И вот приведенный вами пример: мальчики из сытых и обеспеченных семейств – групповые насильники… Еще недавно российское общество бурлило, возмущаясь внедряемым в стране ювенальным правом, в котором предусматривается, что если детям в семье не обеспечивается внимание, стандарт питания и т.д., то детей будут изымать из такой семьи. Вопрос: изымать куда? В детский дом! Но вы сами только что сказали, что детские дома – практически фабрика преступников! Следовательно, мы изымаем ребенка из неблагополучной семьи, где он может стать или не стать асоциальным элементом, чтобы отдать его в детдом, где он таковым гарантированно станет! Спрашивается, есть в этом логика? И что тогда скажет ювенальная логика на то, что пятеро сытых детишек насилуют другого ребенка?

  - Вы знаете, случаи, когда органами опеки по чисто социально-бытовым признакам принимались решения об изъятии ребенка из семьи, были редки. Кроме того – всплеск подобных случаев давно прошел. Да, бывало, когда комиссия приходила в квартиру, видела, что там не очень опрятно, не слишком чисто, в холодильнике продуктов маловато – и это служило поводом изъять ребенка из семьи. Но это был явный перекос! И он уже устранен. От подобной практики государство сейчас очень активно уходит. Перед социальными службами и прочими заинтересованными инстанциями ставится задача не забрать из живущей в нужде семьи ребенка, а помочь ей, одновременно осуществляя корректный патронат…

  - Под патронатом подразумевается надзор? Вряд ли это в сознании многих увяжется с принципами демократического государства…

  - Ну, почему сразу надзор? Патронат - это вовсе не надзор, это помощь! В нашем случае – помощь конкретному семейству наметить определенные, посильные социальные ориентиры. Плюс – решение чисто житейских и психологических проблем. Если плохо с продуктами – значит, нужно как-то решить этот вопрос, оказать помощь. Если ребенок неопрятным ходит в школу, выяснить, отчего это происходит, поговорить с мамой. Если есть отклонения в поведении детей – поработать с детским психологом… Сейчас в ювенальной политике государства наблюдается крен именно в эту сторону. Более того – в моей практике есть много случаев, когда мы возвращаем в семью детей, увезенных когда-то в детские воспитательные учреждения.

  - Можете привести конкретные примеры?

  - Разумеется! Совсем недавно мы разбирали ситуацию, когда лишенной родительских прав маме возвращали четверых детей из детдома. Прямо скажем, она страдала алкоголизмом. Никто ничего не мог поделать: ни муж, ни участковый, ни родственники… Органы опеки поступили на тот момент соответствующим образом, забрав у такой мамы детей и подав документы на лишение ее родительских прав. Надо отдать должное этой маме – она взяла себя в руки. Ей помогли пройти курс лечения, у нее наладились отношения с мужем… В результате троих детей в семью уже вернули. Сейчас идет работа по возврату четвертого, который оказался в Алтайском крае, что кстати, тоже было ошибкой соответствующих инстанций… Но мы подключились – у нас есть право обращаться и в другие регионы России – и полагаем, что скоро ребенок через суд будет возвращен в семью. А сейчас задача социальных служб – помогать этой семье выйти из тяжелой ситуации!

  - Это хорошо. Но нет ли в подобной практике опасности развития иждивенчества: мы будем жить, как жили, пить-гулять, дети пусть растут как трава, а вы, государственные органы, нам помогайте?!..

  - Думаю, нет. Такого рода помощь оказывается только тем родителям, которые на деле хотят исправить ситуацию. Речь вовсе не идет о том, чтобы возвращать сейчас детей всем поголовно, у кого их когда-то забрали. В неприемлемые бытовые условия детей никто возвращать, конечно, не станет.

  - Вот еще вопрос: во многих семьях бывают, скажем так, ситуации затруднительного характера – будь то развод, разлад, непонимание между отцами и детьми, или еще какой катаклизм… Зачастую люди остаются наедине с этими проблемами и способны наломать дров так, что последствия могут быть разными…

  - Вы правы. Это большая проблема. Женщина в ситуации конфликта с мужем, когда развод кажется неминуемым исходом, идет советоваться к соседке, к маме, к гадалке, подруге – к кому угодно. Муж тоже отправляется к друзьям, мамам-папам, начинает пить горькую… Результат в таких случаях получается, мягко говоря, не всегда правильный. В российских семьях по большому счету не сформирована потребность обращения к специалистам, когда в семье возникают проблемы в отношениях с детьми или между супругами. А обратись они к психологу – может, конфликт был бы исчерпан куда меньшей кровью, нежели получается на практике!

  - Ну, хорошо, давайте скажем всем через газету: куда могли бы люди обратиться, окажись они в патовой семейной ситуации!

  - Я в таких случаях всегда предлагаю пойти к медиаторам – в службу, специализирующуюся на урегулировании конфликтов между людьми, которые не в состоянии договориться друг с другом лично. Там работают высокопрофессиональные специалисты, и не было еще случая, чтобы они не помогли тем, кто к ним обратился. Другая беда – в большинстве своем вступившие в клинч супруги, будучи не в силах найти общий язык, не хотят идти и к медиаторам… Иными словами – у нас, кроме прочего, еще нет культуры обращения за правовой помощью в сложных семейных ситуациях. А жаль.

  - К нам в редакцию бесконечно обращаются отцы, право которых на общение с детьми всячески ограничивается их бывшими супругами…

  - Вот-вот! У нас здесь – аналогичная ситуация. И хотя я по-человечески считаю, что ребенок по природе своей всегда ближе к матери и при разводе должен оставаться с матерью, но вместе с тем я вижу, как мамы иной раз используют ребенка для сведения счетов с его отцом, сплошь и рядом нарушая права отцов на общение с сыном или дочерью. Отцы отчего-то ведут себя куда менее агрессивно, нежели женщины.

  - Я знаю исключения из этого правила…

  - Я тоже знаю. Но они редки и ситуационно подчас выглядят иначе… Вот вам пример: ко мне обратился молодой мужчина. Его бывшая жена увезла ребенка в Москву, не разрешая видеться с папой. Между тем, поводом для развода явился тот факт, что женщина эта якобы занималась проституцией. Ни в одном законе не сказано, что женщины данной категории не имеют права воспитывать детей. Тем не менее, бывший супруг аргументировал свою позицию именно этим! Но аргументация без доказательств – пустой звук, сами понимаете. На удивление этот молодой человек оказался очень упорным и юридически подкованным. Он сумел доказать, что бывшая жена ненадлежащим образом осуществляет воспитание ребенка, и доказывал он это очень долго. Но – в результате добился своего. В одной семье и вовсе случилась ситуация, достойная пера мастера детективного жанра. Здесь мама разведенной супруги, иными словами – бабушка, дабы раз и навсегда отсечь поползновения бывшего мужа своей дочери на свидания с сыном, умудрилась изготовить фиктивные документы о смерти и собственной дочки и внука! Мы вынуждены были подключать правоохранительные органы, чтобы доказать обратное и помочь мужчине отстоять свое право видеться с сыном. Вот ведь до какого абсурда можно довести конфликт!

  - Любовь Михайловна, а насколько широко распространяются полномочия детского омбудсмена? Есть ли сфера, в которую вы не можете вторгаться?

  - Полномочия у нас более чем обширные. Мы имеем право беспрепятственного входа в любые учреждения и организации, мы вправе обратиться в любой орган и получить ответ, также мы имеем право давать свои представления и заключения на любую ситуацию, связанную с правами ребенка…

  - А что касается участия в судебных процессах?

  - Это вопрос. В России я знаю только два региона, где служба уполномоченного по делам детства взяла на себя функцию участвовать в судебных процессах. Остальные, и мы в том числе, пока на распутье. Но тема, что называется, на слуху. К нам обращается большое количество граждан, неудовлетворенных решениями судов, считая их субъективными. И даже когда мы поддерживаем точку зрения обратившегося к нам гражданина, в судебную деятельность мы вмешиваться не вправе. У нас есть соглашение с Новосибирским областным судом, но только на тот предмет, что можем обратиться в судебные инстанции с предложениями.

  - Жаль…

  - Это с какой стороны посмотреть! Выше вы задали очень правильный вопрос о том, для чего нужен уполномоченный по правам ребенка, если есть множество других государственных институтов. Из этого же посыла исходим и мы. В Российской Федерации есть организации, в чьи обязанности входит представлять в судах интересы граждан, в том числе и детей. Мы готовы способствовать этому.

  - В таком случае поставим вопрос иначе: быть может, существуют полномочия, которыми вам хотелось бы обладать, но прав на это вы не имеете?

  - Я считаю, что на сегодняшний день в законе прописаны все необходимые права для полноценного исполнения наших функций. Просто нужно хотеть и уметь ими пользоваться. Спору нет, можно себе изобрести еще какие-нибудь права – например, право выносить административные наказания. Но зачем? На это есть другие инстанции, вполне справляющиеся со своими функциями. Мы имеем право обратиться в эти инстанции. Другой вопрос: совершенно или несовершенно действующее законодательство. Я полагаю, многое нужно менять в Семейном кодексе, поскольку он не адаптирован к реалиям сегодняшнего дня. Жизнь изменилась с момента его принятия. А кодекс – нет!

  - Многих родителей сегодня очень волнуют проблемы информационной безопасности детей. Я имею в виду свободный доступ к интернет-ресурсам…

  - Дети у нас в стране от интернет-экспансии не защищены – это правда. Блокируем мы с вами определенные сайты или не блокируем – «племя младое» все равно имеет массу возможностей найти обходные пути. Идущее за нами поколение умнее нас – и это правильно! – особенно в вопросах компьютерной грамотности. И не всегда можно предсказать, каким боком выйдет нашим детям такая вот интернет-доступность. Ко мне не так давно приходили убитые горем родители, чьи дети нашли через социальную сеть себе «работу»: распространение наркотиков путем осуществления так называемых «закладок». Сами понимаете, что неопытным подросткам, взявшимся за эту деятельность, предстояло недолго трудиться на этой ниве – через определенное время их задержали и они стали фигурантами уголовного дела за распространение наркотических средств. Их папа и мама прекрасно понимали, что машину следствия им уже не остановить, но они все же пришли ко мне рассказать об этой ситуации. Зачем? Чтобы другие дети не попались на тот же интернет-крючок! И чтобы акцентировать внимание государства на борьбу с такими сайтами и объявлениями… И это ведь – не единичный случай! Приезжаю в коррекционную школу, мне показывают компьютерный класс, а там дети сидят и играют в стрелялки! Уму непостижимо: здесь учатся дети с психическими отклонениями, а им позволяют играть в игры «застрели ближнего»!!! Но тут же возникает вопрос: какую альтернативу можно и нужно предложить такой вот «всеобщей компьютерной грамотности»?! Вывод отсюда один – государству необходима продуманная стратегия информационной безопасности детей, где все шаги должны быть досконально прописаны. И одним из пунктов этой стратегии обязательно должна быть кадровая революция. К детской проблематике должны допускаться в ближайшем будущем только люди, знающие больше, чем знают дети! У нас сейчас зачастую наоборот – дети иногда знают много больше воспитателя.

  - В продолжение всего, сказанного в нашей беседе: не складывается ли у вас впечатления, что стране необходим институт сродни пионерии или комсомолу, как в нашем с вами детстве-юности?

  - Необходим однозначно! Ведь что такое были пионерская и комсомольская организации? Если убрать идеологию, то это были мощнейшие детские общественные объединения! И такие всероссийские организации – занимающиеся детским общественным движением – нам просто необходимы! Эту мысль, я полагаю, вынашивают многие и очень давно. Мы тоже здесь в Новосибирской области создаем детский общественный совет. Ведь одно дело – что думают по той или иной проблеме взрослые люди, и совсем другое – что думают по этому же поводу дети. В необходимости существования подобной структуры я убедилась буквально этим летом, когда на базе одного из детских оздоровительных лагерей проводила профильную смену «Я - гражданин». Вы знаете, в процессе этой работы я вывела для себя одну абсолютную истину: уполномоченному по правам ребенка необходимо обрастать детской общественностью. Дети – кто бы мог подумать?! – задавали мне такие взрослые вопросы, каких я и в помине от них не ожидала! Ну, представьте, первый вопрос, который был мне задан детишками: почему в отношении несовершеннолетних законодатель до сих пор не предусмотрел меру пресечения «домашний арест»?.. Или: каковы права ребенка в случае развода родителей?.. Очень много вопросов было все по той же информационной безопасности, в которой, как выяснилось, многие из подростков сами заинтересованы, поскольку то, что, оказывается, вызывает у них такое же раздражение, как и у нас, буквально ломится в сознание пользователя интернета. И ведь, что интересно, отвечая, у меня не было возможности отделаться общими фразами – все нужно было разложить по полочкам, словно перед абсолютно взрослой аудиторией… Сказать откровенно, предположить, что подрастающее поколение будут интересовать такие темы, было трудно. И потому сразу после Дня правовой помощи детям я собираюсь провести Детский общественный совет, который, я уверена, станет большим подспорьем в нашей работе.

  - Государство не скрывает, что в деле воспитания и детей и даже взрослых граждан возлагает большие надежды на Русскую Православную Церковь…

  - Я считаю этот расчет верным. Ежовыми рукавицами с нынешним подрастающим поколением не сладить – слишком сильная инъекция свободомыслия была сделана обществу за минувшие десятилетия. Остается одно – воспитание! И Церковь в этом деле, безусловно, незаменимый помощник… Не так давно я встречалась с митрополитом Новосибирским и Бердским Тихоном по тематике детских воскресных школ и, знаете, что меня особо и приятно удивило в процессе разговора? Настрой Владыки на позитив!.. Стопроцентный настрой на то, что все у нас получится! Не побоюсь сказать: меня эта встреча даже в определенной степени встряхнула, отрезвила что ли… Выйдя от митрополита, я подумала о том, что, сталкиваясь повсеместно с негативом, - а это сейчас является непременной спецификой моей работы - все равно нужно быть позитивно настроенным человеком, верить в то, что удастся вытащить любую сложную ситуацию. Пошагово, пусть и малой скоростью, пусть и маленькими, но непременно добрыми делами все можно в конечном итоге исправить. Сегодня помогли одному, завтра выступили в интересах второго, послезавтра – приняли участие в проблемах третьего…

  - Но, это, скажем так, в прикладном порядке. А ведь есть наверняка и более масштабные задачи, которые нужно решать?! Часто ли вам приходится в таких случаях прибегать к своего рода давлению на чиновничество?..

  - Я не сторонница силовых методов работы. В этом нет никакого смысла, потому что темы, которые беспокоят уполномоченного по правам ребенка, не могут не беспокоить все население России! Ведь, согласитесь, есть хлеб в булочных страны или его там нет – тема интересная для каждого, от дворника до президента! Трудно найти будет гражданина, который заявил бы, что ему нравится отсутствие хлеба на прилавках. Точно также - вопросы детства! Они важны для любого. Зачем же в таком случае строжиться, если все и так понимают, что ты делаешь важное и нужное для народа и общества дело?! Иной аспект – не всегда кем-то замечается та или иная проблема юного поколения. И заострить, как я выше говорила, внимание на ней государственных органов, общества, средств массовой информации – моя прямая задача. Вот свежий пример: недавно я побывала в коррекционной школе. Посетив одну, испытала острое желание заехать во вторую и третью… Так, объехав несколько школ, я сделала выводы о том, что детям в них живется, скажем так, некомфортно. За выводами последовали действия, которые выразились в подаче аналитической записки губернатору. Было назначено совещание заинтересованных инстанций в областном правительстве. На совещании я изложила свою позицию, в которой отстаивала детские интересы, попутно наблюдая за реакцией участников совещания. Хочу сказать, что реакция никогда не заставляет себя ждать: в процессе обмена мнениями мы всегда находим приемлемый вариант решения задачи по улучшению ситуации.

  - Любовь Михайловна, спасибо за интервью. Быть может, вы хотите что-то сказать в заключение?

  - Только одно. Я хотела бы пожелать всем представителям государства внимательнее относиться к людям. Ведь это так важно, чтобы человека в каком-нибудь большом-небольшом кабинете сумели выслушать, понять его проблему, и, даже если ее решить невозможно, смогли терпеливо и доброжелательно ему об этом обстоятельно рассказать, не превращая его жизнь в «хождение по мукам». Если более человечное отношение к людям превратится в норму – государство наше, как институт, оказывающий услуги населению страны, станет еще качественнее, народ – миролюбивее, а детство, как следствие, - счастливее…

Беседовал Андрей ЧЕЛНОКОВ