СКАЗ О ТОМ, КАК СИБИРЯКИ НА ЗАПАД ШЛИ... (Продолжение)

  Евгений Габов в дни Белорусской наступательной операции в августе 1944 года со своим огневым взводом уничтожил 13 танков, 8 из них поразил сам. В сражении на Северном Кавказе, в местечке Гизель командир отделения автоматчиков Пётр Барбашев из Венгеровского района в критический момент боя закрыл своим телом амбразуру. Сейчас, на этом месте стоит замечательный памятник герою: восьмиметровая фигура воина застыла в броске в вечность. В казарме полка, где он служил, стоит всегда заправленная койка... Алексей Иванов из Новоалександровки Усть-Тарского района, в окружении подбил 3 танка и, спасая товарищей, закрыл собой вражеский пулемёт.

  ...Дотов злые соты – пуля жалит, как пчела,

    А всё равно пехота на "ура" вперёд пошла!

    Вот она, родная, врукопашную пошла!

    И во чистом поле подчистую полегла...

   Здесь и далее (кроме специально оговоренных авторов) – стихи новосибирца Николая Шипилова.

  Илья Назаров из Ильинки – на подступах к городу Яссы (Румыния) с последней гранатой бросился под "тигр". Невероятно, но ещё трое боевых друзей в этом бою повторили его подвиг. Че..ты..ре... шага в сторону Берлина. В его восточном пригороде Михаил Соловьёв из села Моховое Колыванского района в своём последнем бою уничтожил 75 гитлеровцев и, оставшись один, подпустил к себе остальных и взорвал гранату... Василий Черненко из Фоменкино Чулымского района в тяжелейшем бою на Курской дуге уничтожил 130 немцев и, когда на его позиции пошли 50 танков со свастикой, бросился под гусеницы "тигра" со связкой гранат. А это было под Мурманском: фашисты обложили подбитый танк Александра Грязнова хворостом, пытаясь "выкурить" не сдавшийся экипаж, но последней противотанковой гранатой Александр подорвал свою машину и немцев. Александр Аксёнов в самый тяжёлый момент боя пожертвовал своей жизнью: подорвал себя и танк. Герасим Кучерявый, оставшись один, бился до последнего патрона, подорвал себя и фрицев. Александр Свилюков из Орловки Мошковского района воевал в составе группы захвата разведроты. Взял в плен 17 "языков". 29 декабря 1943 года одним из первых получил высшую солдатскую награду – орден Славы и потом – ещё два. Виктор Леонов из Венгерово, профессиональный разведчик, однажды провёл в тылу врага 5 суток, доставил в штаб дивизии 4 "языков" с ценнейшими сведениями. Был контужен, ранен, возвращался на передовую, пленил ещё не один десяток "языков", в одном из боёв уничтожил гранатами 3 танка и стал Героем Союза в 19 лет. Дмитрию Стребкову шёл 18 год, когда он открыл свой снайперский счет. Сам был ранен, потерял глаз, но за короткое время лично уничтожил 230 фашистов. Удивительно, но все три ордена Славы нашли его только в 1967 году и все – сразу. Ещё удивительнее то, что сибирский снайпер стал полным кавалером этого ордена в 19 (!) лет.

  Орден Славы был учреждён 8 ноября 1943 года по инициативе Сталина и стал последним "сухопутным" орденом, созданным за годы войны. Почему именно "Славы"? Ведь первоначально его предполагалось назвать орденом Багратиона, но Верховный главнокомандующий пояснил: "Побед без славы не бывает". Все цвета ордена Славы повторяют расцветку ленты российского имперского ордена Святого Георгия. По замыслу орден должен был иметь 4 степени: столько же, сколько имели орден св. Георгия и "знак отличия военного ордена" – знаменитый Георгиевский крест. Но всё же решили давать "солдатскому" ордену три степени, аналогично "полководческим" орденам. 57 полных кавалеров этого почётнейшего ордена – новосибирцы. Дед одного из них – Степана Петровича Денисенко – Устин Макарович Бокша был полным кавалером Георгиевского креста, а сам Степан Петрович – полный кавалер ордена Славы, был признан одним из лучших снайперов Второй мировой войны: на его счету 181 оккупант. Наш земляк Степан Денисенко 24 июля 1945 года в день Парада Победы пронёс по Красной площади и бросил к подножию Мавзолея личный штандарт Гитлера. Степана Петровича Бурматова после войны нашла ещё одна затерявшаяся награда: второй орден Славы-1. Бурматов – один из 22-х полных кавалеров Славы СССР, награждённых 4-мя орденами Славы.

  Но как же было ещё далеко до этих мирных: дней и Победы...

  Смертью храбрых полегли Пётр Емцов и Никита Митченко – двое из легендарной группы 28 героев-панфиловцев, уничтоживших 16 ноября 1941 года в Московской битве, у разъезда Дубосеково 18 фашистских танков.

  В тот миг они ещё не знали, каким долгим окажется путь к рейхстагу, но этот путь продолжили в боях под Ельней, где пылала одна из самых страшных кочегарок войны, их земляки – Герои Советского Союза Матвей Батраков и Иван Некрасов. Здесь, под Ярцево, встречал танки и был тяжело ранен мой отец – командир батареи Иван Денисенко. Этот путь продолжила и Софья Яковлевна Игнатова, вырастившая 9 сыновей и 4-х дочерей и, когда грянула война с белофиннами, вместе с семью сыновьями пришедшая в Октябрьский военкомат (двое старших – Александр и Владимир – уже служили). Игнатовы сформировали два танковых экипажа, а когда началась Отечественная, четверо братьев-лейтенантов командовали танковыми взводами на Южном фронте, двое танкистов Игнатовых обороняли Ленинград. Пал смертью храбрых Аркадий, но на его место встала Маша. Дорогую цену взяла с немцев снайпер 150-й Сибирской добровольческой дивизии Мария Игнатова за погибших братьев Аркадия и Николая: к концу войны на её счету было 140 гитлеровцев. Многие сибиряки сражались, уже зная о подвиге семьи Игнатовых, почти целиком ушедший на фронт. И знали ли они, что в одной из землянок на позициях 9-й гвардейской Краснознамённой дивизии, сформированной в нашем городе, в кругу наших земляков, приютивших его после выхода через минное поле, Алексей Сурков напишет свою щемящую "Землянку" с такими заветными, такими нужными словами:

...Ты сейчас далеко-далеко,

Между нами – снега да снега.

До тебя мне дойти нелегко,

А до смерти – четыре шага...

  И знал ли эту песню сделавший четыре шага в бессмертие у далёкой деревеньки Сычково Михаил Селезнёв, что мальчишкой гонял голубей на ул. Сенной. И эти четыре шага каждый день проходят по дороге в школу имени Михаила Селезнёва белорусские хлопчики, мимо дзота, который закрыл грудью наш земляк. Четыре метра войны, четыре шага в сторону Победы. Но уже встают в полный рост 18-летние солдаты Виктор Шевелёв и Дмитрий Шмонин, шагнувшие в кровавый днепровский кипяток и вместе с ними покрывшие себя славой парни из далекого Новосибирска: 101 воин удостоин Звания Героя Советского Союза за форсирование Днепра. С последней гранатой бросился под танк Пётр Шилов.

…Нас огнём не испугать,

                     нам ещё шагать, шагать

   По дорогам Европы смятенной

   С почерневшими губами

                     с пограничными столбами

   Нашей доли военной.

   Переведи дыхание, дыши, чтобы идти,

   Устанешь – не садись и не ложись.

   По всем приметам – до Победы меньше полпути,

   А там пойдёт совсем другая жизнь...

  ...О приведённых здесь фактах, цифрах, сведениях многие наверняка знают из различных источников: газетных и журнальных публикаций, документальных воспоминаний, архивных данных, "Книг Памяти", в том числе замечательного издания "Новосибирцы – Герои Отечества" (2010 г.), созданного совокупными благородными усилиями составителей, ветеранов, архивистов, историков; из передач на радио и ТВ. Но дороже всего – личные воспоминания людей военного лихолетья, фронтовая переписка, сбережённые фотографии, сохранившие облик друзей, родных, однополчан, сам дух времени. Сейчас уже многое подсчитано, суммировано, проанализировано, обобщено, но, конечно же, эти данные будут пополняться, уточняться, переосмысливаться. Об одном жалею, что невозможно, конечно, упомянуть всех, кто не стал генералом, не получил Звезду, вообще не вернулся домой, как невозможно учесть, посчитать ту молитвенную помощь, молитвенную защиту, которую во все дни войны простирала над нашими ополченцами Православная церковь. С первых же дней войны в Вознесенском кафедральном соборе и во всех церквях епархии за литургией читалась особая молитва о победе и служился молебен против супостатов. В храмах действовал тарелочный сбор "пожертвуйте на оборону страны", все средства передавались в фонд Красной Армии. Но главное – с далекой сибирской земли, через сибирских святых шли неустанные молитвы о здравии воинству и даровании победы нашему оружию. Это – российская традиция, и тоже – эхо войны...

  В последние годы на улицах города в майские дни можно увидеть "джипы" на которых как когда-то на фронтовых "ЗИСах" и "полуторках" шофера пишут: "Сибиряки-гвардейцы!", "За отца!", "4-й Украинский фронт", "На Берлин!", "Спасибо деду за победу!"… Молодые сибиряки по-новому осознают и празднуют великую Победу, – в том числе и с дорогими символами Великой Отечественной войны, в которых есть и их щемящая боль. Ведь мы помним ещё недавнее холодное беспамятство, когда покалеченных "афганцев", вынужденных на протезах ходить "по кабинетам" и "выбивать" свои заслуженные льготы, встречали сытые, закормленные подлые рожи, которые ухмылялись: а я тебя туда не посылал... Один из 6 Героев СССР – "афганцев" Николай Шорников, в майские дни 1980 года, прикрывая отход своих бойцов и израсходовав патроны, совершил подвиг самопожертвования – подорвал себя и врагов последней гранатой, как наши земляки, наши отцы на войне. Как офицер Иван Шелохвостов, также прикрывая отход солдат из окруженного дома в районе Аргуна, взорвал гранату, обрушив крышу на себя и боевиков. Сергей Уженцев перед взрывом гранаты с растяжкой успел накрыть своего командира телом, спас товарищей. Жантас Жолдинов ценой жизни дал возможность своим товарищам выйти из окружения – басмачи так и не смогли его пленить: тяжело раненый, он отбивался от них штык-ножом. Расстрелян в упор. Классный разведчик и снайпер Олег Куянов из Бердской бригады спецназа участвовал в двух Чеченских кампаниях. Попав с друзьями в засаду, а потом в окружение, совершил беспримерный поступок: начал отвлекать бандитов на себя, уводя их от группы. В этом бою он один уничтожил 40 боевиков и наёмников. Убит в упор, зверски изрешечён пулями... Всего 49 новосибирцев – Герои Российской Федерации, многие – посмертно.

  Читаем в Статуте главного ордена страны: Герою РФ вручаются – знак особого отличия – медаль "Золотая Звезда", грамота о присвоении звания Героя России, а также "Проездной билет" и "Книжка талонов на право получения проездного билета"...

  Проездной билет... 70 лет прошло после Великой Отечественной войны, а чиновники всё докладывают, каждый год рапортуют, что вот-вот скоро, ещё чуть-чуть – и обеспечат жильем нуждающихся ветеранов ВОВ...

  Кому давать?.. 70 лет... А ведь многие из них, вернувшись с полей войны, ещё и честно отпахали на тех же самых заводах, откуда уходили на фронт и откуда со слезами опять уходили в 90-е, видя как в опустевших, разворованных цехах, в которых когда-то прокатывали стальной лист для брони Отечеству, в цехах, поставивших армии 125 мл. снарядов – четверть всех, выпущенных за всю войну по врагу, приезжие "негоцианты" торговали "шопом", нижним женским бельём, а "красных директоров", генералов производства, создававших эту мощь в 40-е и послевоенные годы и пытавшихся спасти заводы в 90-х – просто отстреливали...

  Недавно видел, как шедшие по аллее на Вертковской молодые ребята со своими девушками остановились и завороженно смотрели в небо, где за серебряным треугольником сверхзвукового чкаловского истребителя летел характерный раскатистый грозовой гул – тоже эхо далёких лет, когда при директоре Викторе Николаевиче Лисицыне завод № 153 ("Чкаловский") совершил, казалось, невозможное: выпускал "авиаполк в день" (28-30 самолётов в сутки) – это почти 50 % всех самолётов, сражавшихся в небе войны (!). Стоит напомнить, что в эти же годы в Новосибирске работали два конструкторских бюро выдающихся отечественных авиаконструкторов: Николая Николаевича Поликарпова, чей И-16 стал первой серийной машиной чкаловцев, и Олега Константиновича Антонова, сконструировавшего в нашем городе многоцелевой Ан-2, который признан лучшим бипланом в мире и летает до сих пор!

  Новосибирск дал целую плеяду знаменитых лётчиков-испытателей практически всех сверхзвуковых самолетов-перехватчиков "Миг", "Су" и их модификаций; 9 из них – Герои Союза, ещё два Героя первыми в стране испытывали термоядерное оружие.

  С Новосибирском так или иначе связаны судьбы 36 генералов, воевавших за Отечество, точнее: 20 генерал-майоров, 6 генерал-лейтенантов, 3 генерал-полковника, 4 генералоа армии, 3 маршала – все Герои Советского Союза. Шесть военачальников – дважды Герои СССР. Всего же 373 наших земляка награждены Золотыми Звёздами, – от маршалов до солдат Великой Отечественной войны. Вершина мужества. Пантеон нашей сибирской славы.

  9 мая во всех наших церквях для них будет служиться Благодарственный молебен Господу Богу о даровании победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг: 600 тысяч бойцов дала Новосибирская область фронту – это 600 полков полного состава! 16 сибирских дивизий участвовали в штурме и взятии Берлина.

  …Земля задышала, рванулась им навстречу. И не было на всём пятитысячекилометровом пути труднее этих последних вёрст и метров, которые прошли и тысячи новосибирцев.

  Александр Ушаков уничтожил в нескольких боях 9 тяжёлых танков, 150 солдат и офицеров рейха. 20-летний сибиряк Евгений Евсеев в воздушном бою посадил и взял в плен немецкого аса, летавшего на спецсамолёте и прозванного нашими бойцами "чёрным бароном". Им оказался правнук "железного канцлера" Бисмарка.

  Они шли на Запад...

  Под командованием Михаила Волкова из Кыштовки, 558-й стрелковый полк 17 августа 1944 года одним из первых вышел на Государственную границу в районе г. Кудирикос-Науместис (Литва). Николай Леончиков, комсомолец, гвардии сержант – в переломную минуту боя повёл за собой весь батальон, первым форсировал реку Пилицу и удерживал плацдарм, пока не переправился весь полк. Краснофлотец Виктор Ус в холодной октябрьской воде с катушкой провода на спине переплыл Волгу и установил связь с базой бронекатеров. В этом году кировчане приняли решение назвать одну из улиц района именем Героя СССР Виктора Уса.

  На лётчика Григория Сметанина из Карасука выпала особо трудная миссия – аэрофотосъёмки в тылу, сопряжённые со смертельной опасностью: за ним охотились специально. Но уже к сентябрю 1944 года он предоставил командованию фотосъёмки 30 тысяч кв. км, которые сыграли огромную роль при разработке планов прорыва, особенно на завершающей стадии войны. Николай Борисов из Михайловки Болотнинского района, в составе группы добровольцев проник к заминированному Имперскому мосту, перерезал провода, сбросил в воду взрывчатку, и по освобожденному мосту хлынули войска 1-го гвардейского механизированного корпуса 4-й гвардейской армии. И ещё на длину Имперского Венского моста приблизилась Победа. Пётр Кожемякин из Каргата получил задание срочно построить со своими бойцами стометровый мост через Неман для рвавшихся на Запад частей. После адского шестичасового труда по грудь в воде, под жесточайшим обстрелом мост был построен, частью разбомблен, опять восстановлен. 100 метров войны... За ночь по "Кожемякинскому" мосту проследовали части двух стрелковых и кавалерийского корпусов. Они пошли дальше – на Запад.

  По переправе, сооружённой саперами капитана Петра Шередегина прошли четыре стрелковых дивизии и бригада. Взяв с собой трёх сапёров (все привязали к себе по две противотанковые мины и по 4 в каждой руке) капитан установил с ними в темноте минное поле: "тигры" были остановлены, а наши танковые соединения пошли дальше. Александр Донских в тяжелейшем бою при освобождении Белоруссии захватил и спас от взрыва заминированный мост через Олу, обеспечив переправу для шедших вперед войск. Его однофамилец Иван Донских, миномётчик, в боях по расширению плацдарма на Одере (за неделю до Победы) подавил мощную огневую систему, отразил 13 контратак, дважды вызывал огонь на себя, чтобы однополчане скорее прорвались в фашистское логово. Уже вошёл одним из первых в Кенигсберг Петр Огнев, уже судьба распорядилась так, что именно сибиряку Ивану Шанцеву – стрелку-радисту 13-й воздушной армии – выпало счастье от имени тысяч и тысяч бойцов 16 апреля 1945 года сбросить в расположение рвавшейся к фашистской столице 82-й гвардейской дивизии символический ключ от Берлинских ворот, на одной стороне ушка которого была надпись: "1760 г." (год взятия русскими войсками Берлина в Семилетней войне), на другой – "1945 г." В это же время, 17 апреля 117-й полк под командованием подполковника Ефима Гриценко ворвался в Берлин, выбивая из всех щелей и пленяя немцев, расчищая путь к рейхстагу. В ночь, когда он лично возглавлял форсирование Тельтов-Канала, его сразила пуля: прямо в грудь, прямо в сердце. Генерал-майор из Татарки Нестер Козин командовал 52-й стрелковой дивизией 3-й ударной армии, которая к утру 21 апреля первой вышла на северную окраину Берлина и очистила более 120 кварталов и улиц города. Василий Лызин из Болотнинского района открыл свой лицевой счет на Халкин-Голе: 7 подбитых бронемашин врага, за что был награжден монгольским орденом "Полярная звезда". 25 апреля 1945 года батальон гвардии капитана Лызина вместе с подразделениями 328-й стрелковой дивизии первым ворвался в Кетцин и, соединившись с танками 6-го гвардейского корпуса, замкнул кольцо вокруг гитлеровской столицы. Уже Алексей Костин вывел свою батарею на автостраду "Берлин", и весенняя немецкая гроза, пришедшая со стороны Шпандау и казавшаяся такой неестественной и ненастоящей на фоне тяжёлой артиллерийской канонады, уронив на зацветающую землю пятиминутный ливень, нехотя и словно огрызаясь, отступала на Берлинском направлении. 4-я батарея Костина сделала первый залп по железнодорожной станции Берлина Хайнесдорф, а потом до победного дня он корректировал огонь орудий, расчищавших квартал за кварталом, с НП, оборудованном на чердаке швейцарского посольства. Гвардии майор Алексей Вельский в ходе штурма столицы рейха придумал ход, который потом вошёл во все учебники по военному искусству: со своими бойцами он двигался по Фридрихштрассе, перепрыгивая с кровли на кровлю, методично подавляя огнём "гнезда" и создавая дымовыми шашками завесу, под покровом которой в город вошли танки и артиллерия, с ходу взявшиеся за дело, метр за метром расчищая путь к рейхстагу, на стенах которого, сразив в рукопашном бою более десяти гитлеровцев, одним из первых расписался старший сержант Антон Страхов и другие новосибирцы. Одному из них, 20-летнему сибиряку гвардии старшине Маршалкину выпало фронтовое счастье разведать, а потом в ночь на 30 апреля 1945 года провести в здание рейхстага спецгруппу из 11 человек, среди которых были Егоров и Кантария со знаменем Победы, по которому немцы открыли ожесточённый огонь. Про знамя Победы можно сказать как о солдате: 7 пулевых ранений...

  И, когда наступила тишина и началось великое "чистописание" на стенах рейхстага, не удержался старшина Маршалкин, тоже добрался до крыши, встал на край карниза и закричал: "Земляки, вижу Сибирь!"

  Всё, гвардеец, в бою изведай:

  Холод, голод, смертельный риск –

  И героем вернись с победой

  В славный город Новосибирск,

– так просил, так завещал в начале огненной дороги погибший смертью храбрых гвардии старший сержант Борис Богатков.

  ...Они возвращались домой, и вокруг лежала зелёная русская земля, и майские дожди всё омывали и омывали её израненные поля и пашни, солдатские погосты и белые, словно забинтованные берёзы.

  Как ждали их в родном городе! Как не хватало их в тот незабываемый день, когда оператор Новосибирского отделения ТАСС Мария Кочепасова, первая, кто приняла известие о безоговорочной капитуляции Германии, со слезами кинулась к окну: "Победа!"

  В 6 часов утра об этом знал уже весь город. Соседи стучали друг к другу, плакали, обнимались, а на улицах уже бурлил людской водоворот. Накануне прошёл дождь, город дышал весенней свежестью, и в утреннем воздухе перекликались сотни гудков. С заводов и фабрик потянулись машины, но вскоре они были вынуждены остановиться: все улицы на подступах к площади Свердлова были затоплены ликующими людьми. Ранним утром рабочие Чкаловского завода стали стихийно собираться на заводском дворе, куда уже стекались другие смены. Из окон заводоуправления появилось знамя Государственного комитета обороны, которым завод был награждён за форсированную поставку боевых самолётов фронту и выдающийся вклад в оборону Отечества. Директор завода Лисицын поставил древко знамени перед собой и, сняв генеральскую фуражку, стал перед ним на колено. Стало тихо. Директор взял край знамени и приложил его к губам... Это было так нужно людям, так необходимо... может быть, больше самых лучших слов. А через некоторое время чкаловцы двинулись к центру города. Там, у здания облисполкома, уже волновалось, бурлило людское море: многие обнимались, пели "Катюшу", "Землянку", качали фронтовиков, фотографировались на память, дарили друг другу цветы. Все окна домов, окружающих площадь, были распахнуты настежь, даже крыши были усеяны людьми. У микрофона с непокрытой головой стоял Кулагин, первый секретарь обкома, и если бы он говорил ещё 10 часов подряд, его всё равно бы слушали: каждое слово казалось дорогим и новым...

  На почту невозможно было пробиться: уже к 12 часам дня новосибирцы отправили в различные уголки страны более 10 тысяч поздравлений. А навстречу им ещё шли фронтовые треугольники и похоронки...

  ...Всякий раз, когда я бываю здесь в майские дни и вижу, как бережно и свято старые матери кладут цветы и вербы в общий братский венок вокруг огня, всякий раз, когда я встречаюсь взглядом с их неяркими выплаканными глазами, становится тесно в груди, и меня охватывает чувство горькой вины за ту расфасованную доброту, которой мы оплачиваем, да и то не всегда, "по праздникам", долги наши перед людьми военного лихолетья; за великие муки, унижения и преждевременную смерть солдат Великой Отечественной войны, принятые ими на родной земле в 90-е годы от иудиных рук, разоривших Отечество и обокравших народную Победу. Шевельнётся сердце, будто только сейчас начинаешь замечать старенький щемящий ситец, узелки в руках, чёрный платок на голове... будто только сейчас начинает проступать для тебя в общем многоголосии их негромкая речь...

  «...И надумала я, Клава, Василия своего перед смертью разыскать. Следопыты-то всё писали, писали... теперь и писать перестали... а я уж своим чутьём бугорок его найду...»

  «...Мария, Мария, сюда, сюда – здесь наши. Здравствуй, сестричка, дай я твои руки золотые поцелую... Я ведь твой бинт до сих пор храню...»

  «...И, веришь ли, нет, сколько уж лет прошло, а всё нет-нет, да и приснятся ребята: Миша да Коля Борисовы, Семён Ильичёв, взводный наш, что под Оршей лёг, Егор Лагутин – на целый метр его война укоротила... А батька твой - Артём Захарович, царство небесное ему, дважды при мне горел: в Польше, под Пясками, и у самой Тисы. Неужто он тебе никогда не рассказывал? Вот характер...»

  «...Мой-то как выпьет, бывало, всё письмо Ельцину сочинял: отдай, мол, мои гробовые деньги...»

  «... И такая, знаешь ли, меня злость взяла: сколько я этой рукой плотничал, сколько в Колпашево до войны домов срубил, а тут лежит на земле, как живая, и кольцо на безымянном, что Прасковья надевала, целёхонькое светит... И, веришь ли, нет, схватил я её правшой-то и при сознании ещё, помню, швырнул в их сторону: нате, жрите, подавитесь, сволочи».

  «...А моего Николая здесь нет. Он еще в 37-м "отвоевался", а был бы жив, сам бы пошёл на призывной, как Иван да Павел, сродные братья его. Сабельниковы наша фамилия. Може, и есть где на камне запись... что-то глаза мои не видят... А я каждый год сюда хожу: поплакать вместе. На людях как-то легче...»

  – Как не быть, – думаю я, – наверняка есть. Как и у многих из тех, кто пришёл сюда, кто стоит сейчас у обелисков и братских могил, те же родовые фамилии, что высечены на страницах этой каменной книги. Их, не вернувшихся к родному порогу, павших далеко от отеческих мест, – более 30 000. Ещё будут сегодня у Вечного огня светлые слёзы и радость встреч, улыбки и цветная гроза фейерверка, но дороже – пробирающийся к огню с веточкой сирени мальчишка, и парень на "КамАЗе" с алтайским номером, притормозивший у обочины, чтобы положить к пилонам цветы багульника, и инвалид в пороховой гимнастерке, опирающийся на палочку ("человек, не умеющий стоять" – так переводится на русский лад это слово), и седоголовый мужчина, пришедший в отцовской простреленной шинели, и пожилая женщина, принесшая горсточку сыновней афганской земли к отцовской, ельнинской...

  ...Мы должны это знать, это опубликовано, и мы никогда не забудем: "144 полка полного состава лежат в чехословацкой земле – это 144 тысячи отборных воинов из цвета нации. 640 полков, павших смертью храбрых, покоятся в польской земяе – это 640 тысяч бойцов. Ста полкам земля стала пухом и прахом в Венгрии – это сто тысяч ратников. 500 полков укрыла навеки немецкая земля – это полмиллиона обстрелянных воинов, которых не дождались матери, жёны, дети..."

  И среди них – тысячи и тысячи наших земляков... Шесть новосибирских дивизий стали гвардейскими... Всего же наша область дала фронту более 600 тысяч воинов! 353 наших земляка в ходе Великой Отечественной войны удостоены звания Героя Советского Союза, 57 новосибирцев – полные кавалеры ордена Славы!

  Подросли уже 40 русских березок, высаженные ветеранами в день 40-летия Победы, покрылись зеленью и трепещут на ветру тысячи молодых листочков, словно каждый из них шепчет имя погибшего. Мы не знаем, кто первый из новосибирцев пал на окровавленную землю, кто последний погиб в мае 1945 года. Но если бы все они встали, как живые, повзводно, плечом к плечу, то не осталось бы места на всём огромном пространстве возле мемориала...

  Но живы ещё их фронтовые товарищи: новосибирские сапёры, лётчики, моряки, десантники, артиллеристы, миномётчики, снайперы, медсёстры, стрелки-радисты, фронтовые шофёры, танкисты, разведчики, пехотинцы, и лишь только забрезжит утро Победы, они идут со всех улочек и переулков города, в котором не было войны: с Зенитной и Десантной, с Окопной и Танковой, с Воинской и Батарейной, с Артиллерийской и Оборонной, с Ружейной и Пулемётной, с Дивизионной, с Добровольческой и Краснодонской, с Боевого переулка, с Военной и Брестской горок, с Ватутина и Гастелло, Толбухина и Зорге, Бориса Богаткова и Капитана Сигова, Михаила Селезнёва и Ольги Жилиной, с улицы Сибиряков-гвардейцев, с улицы Свободы, с улицы Мира, с улицы Победы...

  Мы ничего не забыли: и горе матерей, которым некого было встречать, и сына, прижавшегося к матери, но не могущего её обнять - оба рукава пустые, и слёзы радости, слёзы Победы, бегущие по солдатским щекам, и наши салюты – словно отсветы огней минувших сражений. Но ярче и светлее всех фейерверков горят для нас фанерные звёзды не вернувшихся с войны солдат. Вспомним всех, кто погиб, защищая нашу Родину. Вечная память...

Александр ДЕНИСЕНКО

 

Молитва павшим за Отечество

  О всеблаженнии и Богомудрии угодники Божии, подвигами своими землю Русскую освятившими и телеса своя, яко семя веры, в ней оставившии, душами же своими Престолу Божию предстоящии и непрестанно о ней молящиися! Се ныне, в день общаго вашего торжества, мы, грешнии, меньшии братия ваши, дерзаем приносити вам сие хвалебное пение. Величаем ваши великия подвиги, духовные воины Христовы, терпением и мужеством до конца врага низложившии...

  Светите Отечеству вашему всегда, славнии чудотворцы русские, якоже звезды светлыя, покрываете бо присно сие от пагубы врагов и избавляете от озлобления и бури всякия.

  Ублажаем вас, воины русские, и с теплой любовию чтим вашу светлую память...

  Аминь.