Умом Россию не понять?

Андрей Зубов -- доктор исторических наук, профессор МГИМО, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН. Он также является профессором кафедры «Религиоведения, философии и вероучительных дисциплин» Философско-богословского факультета Российского православного института св. Иоанна Богослова и профессором кафедры философии МГИМО. Автор пяти монографий и около 150 научных и публицистических статей стал ответственным редактором двухтомника «История России. XX век» (1 том: 1894-1939 и 2 том: 1939-2007), проект которого изначально создавался под руководством Александра Солженицына. На семинаре в Московской школе политических исследований историк говорил не только о дне прошедшем. Но и о дне сегодняшнем. Вот тезисы его выступления:

- «История России. ХХ век» - может быть, самая главная работа моей жизни. Участвовали в ней более сорока авторов; искали ответ на главный вопрос: почему все это происходило в ХХ веке с нашей большой страной? Мы не ограничились рамками Российской федерации и даже Советского Союза, а рассматривали события на территории бывшей Российской империи, включая Финляндию и Польшу. Задача была – сделать книгу интересной для чтения. Хотя она получилась гигантской – 1800 страниц, а в новом издании будет и 2000 страниц. Но что поделаешь: страна большая и людей много!

  Главная тема для меня – проблема Человека. Не экономические процессы, исторические и геополитические, а вопрос: почему в нашей стране происходит то, что происходит?

  Солженицын написал, что «часы коммунизма свое отбили». Это – известные слова. В конце 90-х он убедился, что кровь рекой не потекла ( хотя, без нее катаклизмов, конечно, не обходится ), и масштаб потрясений не сравним с началом ХХ века. Но надежды, что сбросив коммунистическое обличье, Россия станет нормальной европейской или евразийской страной, не оправдались. Увы! В 1991-ом мы были дальше от советских форм организации жизни чем в 1998-м, в 1998-м – чем в 2004-ом, а сейчас все больше приближаемся к советскому в экономике и политике, чем когда бы то ни было с 1992-93 годов. В гражданском плане мы, конечно, не советское общество, но в политике и экономике мы очень к нему приблизились.

  В чем же дело? Дело в принципе! Думали, что коммунизм рухнет. А мы сумеем вылезти из-под его развалин. Но не хотим вылезать! И это показывают опросы. Не хотим – нам там уютно! Коммунистического режима ведь больше нет, но самоуправление не восстановилось. Не появились реальные мощные профсоюзы, политические партии. Чего греха таить, все партии у нас созданы сверху, а то, что создано снизу – слабо… Но это вовсе не русская национальная традиция: от Александра Второго до 1917 года были совсем другие традиции! Все это было, но уничтожалось и в XVIII век и в XIX веке, и тотально – после революции 1917 года. А большевики поставили цель – создание нового человека! Бухарин писал о «человеческом материале». В Сухумском питомнике проходили эксперименты по скрещиванию человека и человекообразных обезьян. Тогда не знали, что генетически это бесплодно… Кошмар, но это было!

  Создание нового человека было высшей целью. Какого нового человека? Такого, которого отличает целый ряд важных категорий. Во-первых, нет некоторого религиозного императива, то есть критерия добра и зла. Во-вторых, человек должен отказаться от исторической памяти (Пушкина и Достоевского надо сбросить с корабля современности). В- третьих, с 1917 года появляется слепое доверие вождю – страх или наивная вера. И, в-четвертых, полный разрыв с тем, что издревле было социальным телом человека – с собственностью его.

  Поэтому нет таких социальных и национальных групп, против которых не было бы осуществлено тотальное насилие. Когда уничтожили внутренние скрепы, которые объединяли людей, распалось общество. Сначала большевики уничтожили социальную ткань, потом добрались до религии. И к началу войны мы имели совершенно другое общество… В 90-е годы мы не могли себе представить, насколько коммунистический тотальный режим изменил природу человека.

  В нацистской Германии и фашистской Италии полного уничтожения общества не происходило. У нас же нет контрэлиты: она была уничтожена или эмигрировала – некому возрождать…

  Какие же качества отличают «нового советского человека»?

   Отсутствие инициативы и умения гражданской самоорганизации.

  Нет гражданской самостоятельности; вера только в вождя.

  Забвение своего нравственного статуса.

   Забыта история. Мы не знаем своей истории, она нас ничему не учит. История – это не т о, чем нужно гордиться и чего нужно стыдиться; это – опыт жизни. На глупом самовосхвалении далеко не уедешь!

  Люди отучились говорить правду.

  Есть четыре момента, которые нам мешают:

  Нет способности к гражданской самоорганизацмии – такого не было в России до 1917 года.

  Нет субсидиарности.

   Утрачена солидарность. До революции была слабая межсословная солидарность, но внутри самих сословий она была крепкой.

  Людям не дали собственность. Нужно было провести реституцию.

  Сегодня Россия продолжает управляться homo soveticus, поэтому Ленин и стоит на наших площадях. Есть ли надежда? В Восточной Европе транзит происходит – у нас пока нет, но надежда все-таки есть.

  Надежда есть на молодежь – на тех, кто родился после 1980 года. Опросы это хорошо показывают – у молодежи меняется отношение к либеральным ценностям: поддержка растет.

   Возрождается вера.

   Эмиграция. Уехали многие, но это не так страшно: эти люди принесут позитивный опыт иной жизни.

   Интернет. Формируется совершенно новое сообщество.

  У нас есть шанс, но нужно понимать, что худшее очень и очень реально.

  И еще о памятниках. Памятник – то, что формирует память, положительное нравственное чувство. Но Ленин на площади в каждом городе означает, что именно он является хозяином города, а не люди, которые созидают этот город! Изменение имен – тоже очень важная вещь. Это памятники нашего порабощения большевистским режимом. На самом деле памятник той эпохи – не Ленин, а расстрельный полигон. Это надо помнить!

Записал Владимир КУЗМЕНКИН

НОВОСИБИРСК