ТАМ, ГДЕ ЛОЖЬ, НЕТ ПРАВОСУДИЯ

  Работая в центральных московских изданиях десятки лет - корреспондентом в "Строительной газете", информационном агентстве ТАСС, в новосибирской областной газете "Советская Сибирь", а также заведующим общественной приёмной "Известий", когда тираж составлял 10-11 миллионов экземпляров, - я не раз был вынужден разбираться в сложных уголовных делах. И скажу откровенно: после публикации очередной статьи убеждал себя, что больше никогда не буду связываться с правоохранительными органами и вступать с ними в конфликт. Опасное и неблагодарное это дело.

 

Чужая жизнь - копейка

  Я всегда восхищаюсь теми журналистами, которые смело бросаются в "омут", разбирая сложнейшие экономические, экологические проблемы, уголовные преступления, выполняя свой гражданский долг. А вытащить из тюрьмы невиновного - достойное дело, но и большой риск для пишущего. Это настоящая борьба журналиста с некоторыми нечестными представителями власти и правосудия.

  В такой неравной борьбе ты, как правило, один, а противостоящих - десятки. Неизвестно, кто победит. Не один корреспондент сложил голову в поисках справедливости. Вражеские пули свистели и над моей головой, когда публиковал критические статьи. Но об этом расскажу чуть позже.

  Пишу эти строки, вспоминаю своих некоторых героев, которых мне удалось спасти от оборотней в погонах и клоунов в чёрных масках, - и никак не могу представить, как мог за решёткой оказаться молодой человек, мастер спорта, недавно избранный депутат от КПРФ Маганского сельсовета Березовского района Красноярского края Захар Минчик. Этого человека я никогда не видел, хотя слышал от односельчан, каким уважением и авторитетом он пользуется в районе и в посёлке.

  Большое желание было посмотреть на него 17 июня, в зале судебного заседания, при очередном продлении срока заключения. Но по велению судьи С. Яловки меня схватили приставы под руки и выгнали, словно преступника, из помещения, не объяснив причину столь грубого, недозволенного обращения.

  Вышел из здания суда с немым первым вопросом. Почему госпожа С. Яловка запретила мне присутствовать на этом процессе, где решалась судьба депутата? За годы работы в прессе я не раз бывал на таких судебных заседаниях и никогда раньше не замечал столь дикого отношения к пишущему человеку. В Берёзовском суде, как видите, свои правила, свои установленные нормы поведения.

  Если же говорить о законах, то судья обязана была в первую очередь сообщить, что заседание будет проходить в закрытом режиме. Тогда всё стало бы ясно. Без применения физического насилия я спокойно вышел бы из зала и не предъявлял никаких претензий к судье. Но госпожа С. Яловка, видимо, устала после тяжёлого трудового дня, и для ночной смены (заседания по делу Минчика почему-то проходят ночью) не хватило выдержки и мудрости.

  Между тем, как определено в известном документе, "гласность судопроизводства обеспечивается возможностью присутствия в открытом судебном заседании лиц, не являющихся участниками процесса, представителей редакций средств массовой информации (журналистов) (статья 123 Конституции Российской Федерации, статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, часть 1 статьи 10 ГПК РФ, часть 1 статьи 24.3 КоАП РФ, часть 1 статьи 241 УПК РФ, статья 12 Закона об обеспечении доступа к информации)".

  И далее: "Учитывая, что присутствие журналистов в открытом судебном заседании в целях получения сведений по делу является законным способом поиска и получения информации, а также что при осуществлении профессиональной деятельности журналист выполняет общественный долг (статья 49 Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации"), не допускается чинение препятствий и отказ им в доступе в зал судебного заседания по мотиву профессиональной принадлежности, по причине отсутствия аккредитации и (или) по иным основаниям, не предусмотренным законом".

  Если бы госпожа С. Яловка знала об этой норме, то вряд ли бы у неё хватило смелости дать команду дежурным приставам выгнать из зала суда представителя прессы, унизить и оскорбить его. Но что делать, если в своей работе она руководствуется не международными и российскими правовыми актами, а своими, берёзовскими. Это, наверное, не её вина, а вина тех, кто рекомендовал и посадил её в судейское кресло.

  В нескольких номерах газеты "Красноярский рабочий" опубликованы прекрасные статьи, в которых до самых мелочей описаны нарушения закона, имевшие место в деле Захара Минчика,- и не только в Берёзовском районе. Читаю многочисленные ответы-отписки, полученные адвокатом, родственниками депутата, редакцией газеты, подписанные защитниками интересов граждан, и возникает вопрос: понимают ли они, что за такие ответы можно лишиться должности?!

  Откройте газету "Красноярский рабочий" за 9 июля в Интернете, не поленитесь, почитайте аналитическую статью Мирославы Демьянчук ("Депутат Захар Минчик по-прежнему в тюрьме"), и вы увидите, дорогой читатель, как усердно трудятся над своими сочинениями высокопоставленные руководители правоохранительных органов. Эти ответы-отписки, крутящиеся в сумасшедшем водовороте и не достигшие никаких результатов,- явление не одного года и не одного дня.

  В нынешней капиталистической неразберихе очень сложно упрекнуть следствие, прокуратуру, суд и тех, кто дал им право обращаться с нами так же, как с защитником леса, оказавшимся за свою смелость за решёткой, в сложившейся бюрократической системе работы. Однако Мирослава Демьянчук не испугалась всесильных мира сего.

  Могу только представить, сколько времени, сил и энергии потребовалось журналисту, чтобы разобраться в умышленно запутанной истории и выступить в очередной раз в газете, которую читает теперь вся Россия. Всё это я в полной мере испытал на собственной шкуре при публикации материалов в газете "Сибирская марка", где рассказал, как в крае разрушались промышленные предприятия и разворовывались государственные средства. Мои статьи кому-то так "понравились", что на автотрассе Ачинск - Красноярск поздно вечером дважды пальнули в мою машину.

  Слава Богу, обе пули попали в металлическую стойку автомобиля, и я не пострадал. Сотрудники тогдашней милиции Центрального района, куда обратился с жалобой, меня успокоили: "Если хотели бы убить, то не беспокойтесь, обязательно б убили. Просто вас предупредили..."

  Прошли годы - редко вспоминаю о тех людях (если их так можно назвать), которые организовали на меня покушение. Но вряд ли когда-нибудь забуду трагические события, с которыми пришлось столкнуться в Республике Тува. Замечу, эта история, о которой пойдёт речь,- дело давно минувших дней, но её корни и судьба моего героя схожи с историей Захара Минчика.

 

Причины и следствия

  Вначале моего героя Михаила Ивановича Суровцева, руководителя проектной группы Тувинского филиала института "Красноярскгражданпроект", посадили за решётку, потом стали искать состав преступления.

  Скажу сразу, этого отличного проектировщика прекрасно знали не только в Кызыле. По его проектам построено немало добротных зданий и сооружений. О нём говорили: "Строитель милостью божьей". "Не божьей, а отцовской",- обычно поправлял Суровцев: отец его всю жизнь был отличным строителем.

  На счету Михаила Ивановича десятки благодарностей и почётных грамот от местных и московских организаций, заказчиков и новосёлов. До ареста ему было присвоено звание заслуженного строителя России. Но, как и в сегодняшней истории с депутатом Минчиком, ни заслуги, ни положительные характеристики не сыграли никакой роли, когда усердие судьи, следователя и прокуратуры оказалось направленным не на тщательное разбирательство, а на потворство кляузам и отстаивание затем "чести мундира". Всё объясняется просто, если назвать своими именами некоторые факты жизни филиала, где процветали пьянки, прогулы, приписки, фиктивные платежи и так далее, с которыми беспощадно боролся Суровцев.

  "Пламя" вспыхнуло после того, как один из его товарищей вызвал наряд милиции, чтобы усмирить разбушевавшихся в рабочее время собутыльников руководителя филиала. Сейчас нет никакого смысла перечислять все нарушения рабочей дисциплины, называть имена и фамилии тех, для кого Михаил Иванович, боровшийся с этим безобразием, стал злейшим врагом. Недолго думая, те же собутыльники директора этой организации сочинили обвинительное письмо в прокуратуру. Оно сыграло роковую роль в судьбе Суровцева. Авторы припомнили события годичной давности, когда группа проектировщиков, которую возглавлял Михаил Иванович, в свободное время выполняла проектные работы для Тувинского отделения института "Востоксибгипроводхоз", создавала своего рода генплан посёлка мелиораторов Каа-Хем.

  Начались крупномасштабные проверки документов. Была создана так называемая комиссия. Странно - но её возглавили те же люди, которые направили письмо в прокуратуру.

  Комиссия работала в спешке, словно тушила пожар. Не стал сидеть сложа руки и начальник отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности - ОБХСС МВД Тувинской Республики. Он пришёл в филиал, срочно созвал собрание и, не стесняясь в выражениях, охарактеризовал Суровцева как особо опасного преступника и расхитителя государственных средств. По его мнению, руководитель проектной группы ввёл в заблуждение заказчика и присвоил 5 465 рублей.

  По нынешним меркам, когда разворовываются и уводятся в офшоры миллиарды, а их владельцы, как правило, остаются в тени, на эту сумму даже бы не обратили внимания, не говоря о возбуждении уголовного дела (чуть позже расскажу, как действительно обстояло дело с этими деньгами).

  Закусив удила, "друзья" Суровцева перешли в такую атаку, которая ему и во сне не снилась. Подключили телевидение, радио, местные газеты, начавшие день ото дня твердить о том, какого крупного жулика и мошенника поймали в республике.

  Как смыть всю эту грязь и восстановить своё доброе имя? Обратиться в местные органы власти и к местным правоохранителям было бы нелепо. Михаил Иванович взял отпуск за свой счёт (благо его не успели арестовать и посадить за решётку, как Захара Минчика), собрал все выполненные проектные работы посёлка Каа-Хем, финансовые документы и поехал в Москву - искать там правду.

  Зашёл в редакцию "Строительной газеты". Долго беседовал с главным редактором Леонидом Шаровым, который выслушал и обещал помочь.

  В то время я работал собственным корреспондентом этой газеты. Поздно вечером позвонил мне ответственный секретарь редакции, попросил отложить все дела и срочно вылететь в Туву, изучить уголовное дело Суровцева и подготовить, опять же срочно, материал для печати.

  Тем, кто не писал статей о запутанных уголовных делах, в которых, кроме следователя, прокурора и суда, задействована целая дюжина свидетелей, научных и других организаций, я бы теперь посоветовал лучше получить выговор от главного редактора, чем бросаться в такой "омут". Выплыть оттуда без трудностей и дальнейших осложнений удаётся не каждому.

 

За несколько неукраденных тысяч - 6 лет тюрьмы

  В один из солнечных весенних дней я полетел из Красноярска в Кызыл. И мне повезло. В тот же день оказался в зале судебного заседания, где шло рассмотрение уголовного дела Суровцева.

  Не буду рассказывать, как удалось получить разрешение присутствовать на этом процессе. Процедура согласования заняла всего несколько минут. А на улице, в коридорах здания собралась огромная толпа людей. Как же! Ведь судят опасного преступника.

  Процесс занял четыре дня. Сидел я тогда в зале, рядом с адвокатом. Слушал, как свидетелям задавали самые каверзные, несуразные вопросы...

  Первый раз в жизни я стал очевидцем коллективного психоза. Некоторые из присутствующих с нетерпением ждали, когда судья зачитает суровый приговор, на руки моему герою наденут наручники и выведут из зала суда со слезами на глазах. Но несгибаемой силы воли человек, прекрасно знающий не только проектно-строительное дело, но и существующие законы, до последнего момента ждал справедливого решения суда.

  Ошибся. Хотя в ходе разбирательства он уже прекрасно видел обвинительный уклон в работе судьи, когда тот допрашивал многочисленных свидетелей.

  То, что мне удалось увидеть и услышать за те четыре дня судебного заседания, не укладывалось ни в какие рамки закона. "Друзья" Суровцева ликовали. Они видели, как ведёт себя судья, и догадывались: Михаила Ивановича ожидает длительный тюремный срок.

  Отметались все аргументы адвоката, заключения экспертов разных научно-исследовательских московских институтов. Все эти документы я неоднократно читал, перечитывал (они в моём архиве) - но в той драматической обстановке посчитал себя настолько беспомощным, что временами было желание встать и уйти из зала заседания или заявить: "Что же вы издеваетесь над человеком, сделавшим так много доброго людям?!"

  Моё неуместное желание было продиктовано и тем, что ещё до судебного процесса удалось прочесть и даже снять копию обвинительного заключения следователя (она тоже хранится в моём архиве), в котором чёрным по белому написано: 8 лет тюрьмы строгого режима с полной конфискацией имущества.

  Улучив удобный момент во время перерыва, я не выдержал и задал судье вопрос:

  - Не слишком ли жёсткие меры пытаетесь применить к человеку, который не совершал никаких преступлений? У вас под руками серьёзные документы, подписанные ведущими специалистами московского института ЦНИЭП жилища, в них ясно сказано: "Суровцеву не только не переплатили за разработку проекта посёлка, а даже ещё остались должны около 3 тысяч рублей". Ваше скоропалительное, предвзятое решение,- говорю судье,- может принести не только моральный ущерб Суровцеву...

  Не выслушав до конца, он резко оборвал и так же резко произнёс:

  - Пишите что хотите, мне пох...

  Такое "напутствие" и такое хамское выражение можно было услышать от кого угодно, но только не от исполняющего обязанности председателя Верховного суда Тувинской АССР. Тогда у этого человека была такая должность.

  К сожалению, не удалось мне тогда рассказать читателям "Строительной газеты" об уголовном деле Суровцева, а также судебном процессе, о котором писали все местные газеты, восхищаясь мудростью правосудия республики. Увы, главный редактор Леонид Шаров прочёл мой материал, схватился за голову, как сообщил мне ответственный секретарь, и произнёс: "Если мы напечатаем такую статью, меня завтра же снимут с работы". Все мои попытки встретиться с ним и рассказать о тувинских вершителях человеческих судеб не увенчались успехом.

  А в это время мой герой уже четвёртый месяц хлебал тюремную кашу, с нетерпением ожидая появления статьи. Конечно же, он не предполагал, что после отказа в публикации угроза 6 лет спать в тюремной кровати, не видя никаких перспектив освобождения и обретения честного имени, стала особенно реальной.

  Непредсказуемое решение главного редактора, от которого в какой-то мере зависела судьба осуждённого, да и моя тоже, могло стать серьёзным поводом бросить статью в корзину, больше никогда к ней не возвращаться и не думать о судьбе человека, который абсолютно несправедливо оказался в местах не столь отдалённых. Не исключено и то, что за сделку с собственной совестью я мог бы получить от главного даже какое-то вознаграждение, если бы свой полугодовой труд попросту разорвал и выбросил.

  Что делать - решил сам выбираться из тупика и искать выход. Пришёл в редакцию газеты "Советская Россия", которую считал одним из самых смелых центральных изданий. Показал статью тогдашнему редактору отдела Владимиру Шилову. Немногословный Владимир Васильевич прочитал её и сказал, что покажет материал главному редактору Валентину Васильевичу Чикину.

  После той короткой беседы прошло всего каких-то 10 дней - и вот на страницах газеты появилась большая статья под заголовком "Приговор отменить..." о многострадальном Михаиле Суровцеве.

 

Харакири по-тувински

  Не буду подробно рассказывать о событиях, происшедших в столице маленькой республики после выхода материала. Но отмечу: для настоящих верных друзей и соратников Суровцева это был настоящий праздник. А для него лично - неописуемая радость. Через три дня после публикации он вышел из тюрьмы. Ему вернули всё конфискованное имущество, полностью оплатили "вынужденный прогул". Такая формулировка была в законе.

  Все эти решения приняла выездная комиссия прокуратуры РФ, которая специально прибыла в Кызыл для проверки многочисленных жалоб, поступивших в Москву из республики. Она обнаружила вопиющие нарушения законов, поэтому пришлось принять самые жёсткие меры к виновным блюстителям правопорядка. Одни были уволены, другие оказались под следствием, третьи вдруг стали тяжелобольными и надолго легли в стационар. Особый интерес представляет самый главный наш "правозащитник", который чудом остался жив...

  Поздним вечером Михаил Иванович позвонил мне и попросил срочно приехать в Кызыл. Я никак не мог понять - зачем ехать в такую даль, да ещё в сорокаградусные морозы? Видимо, опять что-то случилось, думал, собираясь в дальнюю дорогу.

  Мне даже в страшном сне не могло присниться, что приеду в Кызыл и окажусь в квартире... того самого судьи. Я долго смотрел на этого едва двигающегося по комнате человека, потерявшего свой спортивный лоск (он мастер спорта по боксу). Ещё не так давно он хорошо поставленным дикторским голосом зачитывал приговор и, как воин-победитель, торжественно удалялся из зала судебного заседания...

  Увидев его в таком убогом состоянии, я хотел извиниться за вторжение в квартиру и выйти на улицу подышать свежим воздухом, не задав ему ни одного вопроса. Словно угадав мои мысли, Михаил Иванович встал из-за стола и обратился к судье:

  - Володя, ты же хотел очень много рассказать журналисту о своей жизни, о работе...

  После этих слов я совсем перестал понимать взаимоотношения двух людей, один из которых совсем недавно отправил другого на нары. А этот другой, выйдя на свободу, примчался к судье домой, узнав о его бедственном положении...

  Суровцев пришёл в чужую квартиру не затем, чтобы торжествовать, мстить своему обидчику,- он хотел помочь едва-едва выкарабкавшемуся человеку, теперь самому тяжело переживавшему своё профессиональное фиаско. Михаил Иванович попросил хозяина квартиры поднять рубашку... Боже ты мой! Что я увидел! Живот у этого человека был так разрезан, что даже было трудно представить, как врачам удалось спасти бедолагу и поставить на ноги. Что же с ним случилось?

  Оказывается, он попытался совершить ритуальное самоубийство методом вспарывания живота, принятое среди самурайского сословия в средневековой Японии. Что же заставило такого сильного человека совершить отчаянный поступок?

  - Страшное наказание,- объяснил он.- Меня, как и некоторых моих сослуживцев, арестовали бы и посадили за решётку. Рабочая группа московской прокуратуры выявила много нарушений в правоохранительной системе республики не только по одному уголовному делу Суровцева.

  - А чего вы ожидали? - спросил я.

  Он ответил:

  - Не знаю, что будет со мной, сейчас я - инвалид.

  После долгих, утомительных часов беседы каждый из нас ушёл из этой небольшой квартиры со своими печальными думами.

 

Шантаж, угрозы не спасли следователей

  Но дальнейшая жизнь показала, что всё-таки есть необходимость вспомнить дни, когда вчерашний вершитель судеб, не стесняясь в выражениях, открытым текстом "послал" журналиста, приехавшего разобраться в запутанном уголовном деле. Тем более что с подобной ситуацией пришлось позже столкнуться уже в Абакане.

  По вине, а может, и по недомыслию двух следователей, а также их надёжного соратника - тогдашнего заместителя председателя областного суда - оказался за решёткой ни в чём не повинный человек, управляющий жилищным трестом Виктор Семёнович Шмидт. Его, как и Суровцева, обвинили в хищении государственных средств и посадили за решётку также на 6 лет.

  Нет смысла рассказывать все подробности этого грязного уголовного дела, высосанного из пальца двумя следователями, которые с помощью шантажа и угроз упрятали на нары не одного человека. Такое заключение позже дала московская следственная комиссия прокуратуры РФ (все эти меры были приняты после публикации моей статьи в центральных изданиях, в том числе в газете "Красноярский комсомолец", когда её главным редактором была Любовь Рак).

  Мне потребовалось полгода для изучения уголовного дела. Пришлось проработать массу справочных и юридических документов, не раз встречаться со свидетелями, руководителем города и даже областным прокурором перед тем, как изложить свои мысли на лист бумаги, рассказать читателям о злоупотреблениях сотрудников правоохранительных органов Хакасии.

  После публикации материалов Виктор Шмидт и ещё два человека были освобождены из тюрьмы. А многие следователи, в том числе те двое, причастные к делу,- уволены. Всемогущий заместитель председателя суда тоже лишился работы. После увольнения едва смог найти себе применение в одном местном вузе. Но всё-таки нашлись у него покровители, и он стал... юристом ельцинской администрации. А потом и оттуда был уволен.

  Мерзкая абаканская история не прошла для меня так просто. Каких только угроз не пришлось тогда услышать по телефону то от заместителя прокурора области господина Крутикова, то от следователей! Одни срочно требовали приехать в Абакан на допрос, другие просто на какую-то беседу. Не дремали писатели-анонимщики. Они отправляли свои "сочинения" в редакции газет, в прокуратуру. Писали так грамотно и умело, что таланту и фантазии позавидовал бы сам Гоголь. В одном из этих произведений было рассказано, что мой родной сын замечен в убийстве, а папа, то есть я, испугался возмездия и спрятался в Красноярске.

  Я был бы счастлив, если бы у меня был сын, но, к сожалению, его нет.

  Скажу больше. С такой "подмоченной репутацией", с какой пытались представить меня авторы тех самых писем, разве можно было попасть на работу в редакцию "Строительной газеты" или в ТАСС? В то время центральные издания проверяли всю подноготную будущего собственного корреспондента - от прадедушки до последней тётушки. Это сейчас за деньги можно стать хоть депутатом Госдумы, хоть министром. За определённую плату сейчас можно преступнику и на свободе остаться, не попробовав тюремной каши.

  Возвращаясь к абаканской истории, скажу, что и работники областного суда отправили в мой адрес и в адрес Союза журналистов Красноярского края вынесенное мне частное определение с непонятной формулировкой.

  Получив такую неожиданную депешу, тогдашний председатель нашего союза Владимир Васильевич Денисов пригласил на заседание всех собкоров центральных газет, а также некоторых журналистов местных изданий и попросил их рассказать о моей творческой деятельности. Коллеги понимали, что от них сейчас в какой-то мере зависит моя судьба. И они говорили то, что знали. Но один из них встал и сказал:

  - У нас один Малахиев лучше всех знает законы юриспруденции. Он берёт на себя смелость учить даже Генпрокуратуру.

  Ему возразил Денисов:

  - Что ты говоришь? Модест перелопатил горы документов, вот они передо мной, он изучил сложнейшие материалы уголовного дела, он собирал не отдельные листки, а целые килограммы разных бумаг. После его публикаций вышли на свободу невинные люди, а ты ставишь под сомнение творческую деятельность этого человека.

  - Да разве я против Малахиева, - промямлил велеречивый коллега.

  Если бы на месте Денисова был другой председатель, который ради собственной карьеры решил прогнуться, а с такими людьми мне не раз приходилось встречаться, то неизвестно, как бы закончилась история с моим частным определением, вынесенным Хакасским областным судом. Поэтому благодарю Владимира Васильевича за его гражданскую позицию.

  Я не случайно рассказываю об этих сложных уголовных делах и их результатах. Не случайно президент страны Владимир Путин принял решение - сократить численность сотрудников в распухшем министерстве внутренних дел до 110 тысяч человек. Для такого решения есть все основания. Вот и история с депутатом сельсовета Минчиком, защитником леса от браконьеров, подтверждает неблагополучие в некоторых правоохранительных структурах.

  Газета "Красноярский рабочий" опубликовала три материала, убедительно и на конкретных фактах доказывает, что зря молодого человека упекли в тюрьму. И что же? Никто никаких мер пока не принял. В прошедшие два месяца я пытался встретиться с прокурором края М. Савчиным, прокурором Берёзовского района Ю. Морозовым и даже с председателем краевого суда Н. Фуга. За это время не раз беседовал с односельчанами Захара Минчика, изучил уголовное дело, и мне как журналисту есть что рассказать руководителям вышеупомянутых ведомств. Но никто из них не проявил желания встретиться со мной.

  - Напишите свои вопросы, отправьте их по почте, и мы вам ответим, - чётко, коротко и по-канцелярски отвечали мои собеседники по телефону.

  Не сомневаюсь. Согласно установленному закону обязательно получил бы ответы на свои вопросы. Но какие? Уверен, такие же, какие получает газета "Красноярский рабочий".

  В связи с этим опять вспоминаю события давно минувших дней. По одному уголовному делу, связанному с незаконным осуждением Н. Г. Лазерсона, заместителя начальника Западно-Сибирского автотранспортного управления, возникла острая необходимость встретиться с генеральным прокурором СССР А.М. Рекунковым. Через три дня после телефонного звонка я был уже в его кабинете. Беседа длилась около часа. Он внимательно выслушал и решил меня отправить со всеми документами и подготовленной для печати статьёй к заместителю председателя Верховного суда СССР С.Г. Банникову. Это были незабываемые встречи и беседы, после которых все муки и страдания Наума Григорьевича Лазерсона, а также его семьи были прекращены всего за одну неделю.

 

Кто поставит точку?

  Что же мы видим сегодня, когда приставы хватают журналиста под руки и по велению судьи выставляют из зала судебного заседания? Говорят, что представитель прессы может помешать суду, разглашая его тайны. Но о какой тайне можно говорить, когда краевая газета устами журналиста уже догола его раздела, показав многотысячной аудитории все секреты, которые пыталось скрыть от народа берёзовское правосудие?

  И что же теперь судье остаётся делать? Надо же как-то защищаться от нападок газетчиков, хотя бы самым примитивным и незаконным способом. Не заявить же раньше времени о том, что Захар Минчик вполне здоровый, трезвый человек, что он никого не собирался убивать и выполнял свои депутатские обязанности по просьбе своих избирателей, пытаясь не допустить варварского хищения леса "чёрным лесорубом" Михаилом Забелиным? Кто знает, может, и правда придётся кому-то когда-нибудь раскаяться, если приедет сюда независимая группа следователей и экспертов, как это было в Туве и Хакасии. Без их помощи вряд ли удастся докопаться до истины.

  Я не помню ни одного уголовного дела, попавшего в мои руки, в котором не были бы лично заинтересованы следователь или прокурор, если они загоняли за решётку ни в чём не повинных людей. Есть все предположения свидетелей, родственников и адвокатов, что и Минчик греется в тюрьме не без личной заинтересованности людей в погонах. Как это проверить? Достаточно побывать в посёлке, где родился и жил Захар, и послушать односельчан, внимательно прочитать судебно-следственные документы, только без услуг Забелина и без привлечения его шикарной машины BMW X5, на которой любит прокатиться следователь.

  Восьмой месяц адвокат и родственники Минчика добиваются независимой экспертизы по делу о покушении на убийство Михаила Забелина, пытаясь получить вразумительный ответ на конкретные вопросы, изложенные в письмах. Они просят выяснить, куда пропал оригинал заднего стекла автомобиля, которое разбилось в результате выстрела из ружья. Почему же следствие не стало выяснить все детали в тот день и час, когда был якобы произведён выстрел? Где все анализы: следы порохового дыма на одежде и так далее? И вообще, был ли выстрел из ружья в лесу?

  Если да, то где, когда и на каком месте? На эти и другие вопросы давно ждут ответов авторы письма. Следствие оправдывается, доказывает, что предъявленные претензии ничем не обоснованы, показывают снимки стекла с пулевыми отверстиями. Но все эти сказки со снимками, конечно же, не для взрослого человека...

  Всё диктуется амбициями. Что теперь делать, когда подписаны судебно-следственные документы, когда человек давно сидит за решёткой? Кто осмелится поломать прочно сложенную пирамиду? Высшие руководители судебных, следственных органов, прокуратуры, полиции? Не надо быть наивными. Никто из них не решится самостоятельно, в одиночку, разрушить эту пирамиду и вынести свой вердикт. Такова реальная действительность.

  В век дикого капитализма, который нам подкинула наша судьба, когда 1 процент богатых россиян владеет 71 процентом народного достояния, когда в стране пышным цветом процветают коррупция, взяточничество, кумовство, в том числе и в нашем богатом крае, трудно искать правду. И ещё труднее защитить невиновного человека, который оказался за решёткой. Сейчас ему одному приходится доказывать непричастность к покушению на убийство бизнесмена Забелина. Зато не перечесть всех обвинителей Минчика, тесно связанных друг с другом.

  Права, наверное, Мирослава Демьянчук, которая пишет в краевой газете о том, что создалось своеобразное адвокатское бюро, защищающее интересы тех, кто прямо или косвенно связан с расследованием уголовного дела депутата Минчика. Заварив такую кашу, видимо, они озабочены тем, как её расхлебать, сохранить честь мундира и избежать той печальной участи, которая постигла руководителей правоохранительных органов Тувы и Хакасии.

  Ситуация, на мой взгляд, тупиковая. В любом случае без объективного внешнего вмешательства эта рана сама собой не рассосётся.

  Недавно встретился с губернатором края Виктором Толоконским один из руководителей силовых ведомств и доказывал ему, как оперативно и объективно ведётся расследование по уголовному делу Минчика. Наверное, показал снимки с пулевыми отверстиями в стекле машины Забелина.

  Трудно сказать, поверил или нет Виктор Александрович, когда слушал рассказ. Это нам неизвестно. Но известно зато, какое тяжёлое наследство оставили новому губернатору его предшественники - господа Хлопонин и Кузнецов. Не без их участия закрылись в крае крупные промышленные предприятия, которые работали и давали прибыль. Более 100 тысяч человек лишились рабочих мест. Край-донор стал многомиллиардным должником государства. Вот что нам осталось от бывших руководителей региона, пришедших из бизнеса.

  Лесозаготовители края ежегодно рубили более 15 миллионов кубометров древесины. А где прибыль? Для размышления приведу такую цифру. В первом квартале 2014 года убытки лесной отрасли составили 1,5 миллиарда рублей. Это не мои фантазии. О таких убытках рассказал губернатор края Виктор Толоконский журналистам газеты "Красноярский рабочий" 23 июля. И ещё три цифры. Внутренний валовый продукт в лесной отрасли Республики Коми составляет около 24 процентов, свыше 12 процентов поступлений в бюджет, 33,4 процента валютной выручки. Хотя там рубят лес на 25-30 процентов меньше, чем в Красноярском крае.

  Хорошо, что в лесной отрасли новый губернатор края решил навести порядок.

До Бога высоко, а до царя далеко

  Побывал недавно ещё раз в Маганске, встретился там с человеком, имеющим прямое отношение к природному богатству, зовут его Михаил (фамилию просил не называть); рассказал ему, какую прибыль получают северяне от этой отрасли. Он выслушал меня, выругался и ответил, что таких, как Забелин, в крае десятки. Этих людей размножила сама власть, а что от них можно ожидать?

  А вот что. Один Забелин вырубил более 400 тысяч кубометров древесины, оставил за собой грязное, неочищенное, изуродованное тракторами-лесовозами поле. И, как мне известно, не внёс в казну края ни одной копейки. А ведь стоимость одного кубометра круглого леса - 3,5 тысячи рублей. Посчитайте теперь, сколько денег заработал "бизнесмен", нанося неописуемый ущерб не только природе, но и жителям посёлка.

  Там, где раньше собирали грибы и ягоды, остались об этом одни воспоминания. Наивный депутат Минчик, заявляют в один голос жители посёлка, по просьбе своих избирателей решил навести порядок в лесу, не подумав о бессмысленности своих действий. Снял на видео всё то, что оставил за собой "чёрный лесоруб", и хотел снятое показать депутатам Заксобрания края. Бывший милиционер Забелин, против которого возбуждены два уголовных дела, отсидевший в тюрьме за вымогательство и прошедший там хорошую школу, прекрасно знал, как могут закончиться съёмки Минчика и передача материалов в администрацию края.

  - Вы знаете, кто хозяин тайги? - прервал беседу один из жителей посёлка.- Не знаете, а я - знаю. Деньги. У Забелина в кармане сотни миллионов, у Миничка - копейки. Кто из них сильнее? Человек с толстым кошельком или с депутатским мандатом? Забелин со своей хваткой всё заранее продумал, понял, зачем поехал Захар в лес со своим товарищем на лошадях. Скажите, какой смысл депутату было стрелять в машину, в которой сидел Забелин? Всё это враньё Михаила. Если увидите его, то задайте ему вопрос, зачем он стрелял в свою машину и разбил заднее стекло. И не жалко было... Да таких стёкол с его миллионами он может купить сотни. Надеюсь, вы понимаете, о чём идёт речь?

  О дальнейших событиях, происшедших с Минчиком, подробно было рассказано в газете "Красноярский рабочий". Группа полицейских схватила правдолюбца около администрации края и отправила молодого человека в тюремную камеру. Всё это происходило, конечно же, по хорошо спланированному сценарию, должному показать, кто здесь хозяин.

  От Маганска до Красноярска около 50 километров. Времени и места для задержания депутата было сколько угодно. Блюстители правопорядка следили за каждым его шагом. Но для процедуры нашли самое удобное место - парадный подъезд краевой администрации. Ну что тут скажешь - умеют наши добры молодцы хотя бы перед прохожими блеснуть и продемонстрировать, за что им государство платит деньги.

  А что делать в этой ситуации родственникам Захара и его односельчанам? Не видя реальных перспектив освобождения человека из тюрьмы, они отправили письмо Путину, которое подписали более ста человек. Сыграет ли положительную роль это очередное письмо - тоже никому пока не известно. Но если разобраться в истории защитника леса, депутата сельсовета и дать правовую оценку произошедшему, то за этим одним человеком очень чётко прослеживаются методы защиты закона, которые применяют судебно-следственные органы не только Берёзовского района, но и некоторых других территорий края.

  Сколько же газетных статей нужно написать и послать писем президенту, чтобы заставить людей в погонах рассказать настоящую правду не только читателям газеты, но и всей стране? Скажите, сколько?..

Модест МАЛАХИЕВ,

главный редактор газеты "Сибирская марка"

 

НОВОСИБИРСК - КРАСНОЯРСК - КЫЗЫЛ - АБАКАН - МОСКВА