А.Л. АСЕЕВ: "АКАДЕМИЯ НАУК — СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПРИОРИТЕТ РОССИИ"

Окончание интервью. Начало читайте здесь:   sibirmi.ru/ekonomika/alexandr-aseev-akademiya-nauk-strategicheskiy-prioritet-rossii-15-09-2017.html

 - Если перефразировать одну старую песенку, то «гораздо было б лучше без ФАНО»?

  - Конечно!

  - Тогда рискну предположить, что это надуманная структура. А зачем она надумана?.. Чтобы деньги, извиняюсь за жаргон, пилить?   

  - В Академии об этом по сей день споры идут. Самым большим потрясением последнего времени для меня оказалось то, что многие академики мгновенно перебежали под крыло ФАНО, став там консультантами, членами советов при этом агентстве. Они согласились на все реформы... Таких и у нас в Сибирском отделении достаточно.  

   Но вернемся к Нобелю. Если вы помните, в 2010 году Нобелевскую премию по физике за графен получили два наших соотечественника - Андрей Гейм и Константин Новоселов. Я их хорошо знаю, поскольку мы работаем в одном направлении. Гейм уехал за границу давно, в начале 90-х годов. Довольно долго там ничем особенным не отличался. Затем сообразил, что в России в Институте проблем технологий микроэлектроники РАН они занимались каким-то бессмысленным с точки зрения системы  делом -  изучали графитные чешуйки с целью создания материала, состоящего из единичного слоя атомов углерода. Говоря проще - углеродного листа толщиной в один атом. Долгое время официально считалось, что такая структура попросту не в состоянии существовать. Но используя всю мощь экспериментальных подходов Запада, где каждая лаборатория прекрасно оснащена аппаратурой, которая и не снилась нашим ученым, ему удалось успешно продолжить эти исследования. Вскоре он вызвал к себе своего аспиранта Константина Новоселова, с которым они вместе и совершили открытие нобелевского уровня. Останься Гейм в России - неизвестно, достигли бы они с Новоселовым столь впечатляющих результатов, так как наша исследовательская база состояла в основном из устаревших установок, очередь на работу с которыми  была расписана на недели вперед. Мало того - здесь они были бы гонимы и презираемы как люди, занимающиеся непонятным, заведомо бесперспективным делом, на которое попусту тратятся бюджетные средства. Мечтали бы о каких-нибудь копейках на исследования, писали бы бесконечные заявки, а после - отчеты о потраченных средствах, которые требовали бы с них руководящие наукой чиновники... И то, что они «дожали» эту тему именно за границей - да мало того, что «дожали», - а еще и получили за это Нобеля, я считаю, является звонкой пощечиной для России! Своего рода ярким примером того, как следует и как не следует организовывать научный процесс. 

   Отвечая на ваш вопрос, скажу: получается, что если ты перспективный российский ученый и хочешь получить Нобеля, ты должен уехать из России, потому что тебя либо затравят, как Алферова, либо, как в известной песне, «погибнут юность и талант в твоих стенах».

  - Однако, безнадёга... Ну, хорошо, а если сравнивать нынешнее положение дел в отечественной науке с тем, как это было в СССР, в чью пользу, по-вашему, окажется сравнение?

  - Отвечу так... Вы видите, что сейчас происходит: поголовно все увлечены роботами. Беспилотники, автомобили без водителя, «умные» дома... А между тем самый первый в мире робот, вернее, роботизированный комплекс, был создан в «отсталом» Советском Союзе. И назывался он «Космический корабль «Буран». Самое примечательное, что никто в мире еще не повторил этот опыт! «Буран» приземлился в автоматическом режиме не откуда-то из-под облаков, как нынешние беспилотники, а из космоса - на таких скоростях, какие и не снились тогда ни одному роботу, да и не снятся сейчас! Мало того: при посадке, еще на высоте в 11 километров, искусственный интеллект «Бурана» рассчитал, что садиться с северо-западного направления взлетной полосы при штормовом ветре, дувшем в районе приземления, нецелесообразно. И что делает «Буран»? Без участия людей принимает решение садиться с южной оконечности  «взлётки». Закладывает плавную петлю разворота на 180 градусов и заходит на посадку с юга. Напомню: это был ноябрь 1988 года! Ни о каких беспилотниках или автомобилях без водителя мир еще ничего не знал. А наш «Буран» уже принимал самостоятельные решения, с какой стороны лучше приземляться... Это же просто подвиг  советской науки! Такой же, как Спутник, водородная бомба и так далее... Заметьте: ни одной импортной детали в «Буране» не было - все делалось у нас, в том числе и программное обеспечение.

   Или взять биологию. Ведь все американские ученые в 20-х годах прошлого века приезжали учиться к советским биологам! К Николаю Константиновичу Кольцову, чьим именем под Новосибирском назван наукоград, или к Николаю Ивановичу Вавилову, не нуждающемуся ни в каких рекомендациях...

  У нас в Академгородке в шестидесятые годы работал академик Андрей Петрович Ершов. Его сферой была информатика. Он занимался разработкой компьютеров для школ и учил школьников программированию. Американцы в те годы приезжали к нам учиться у Ершова! Правда, потом они вложили миллиарды долларов в претворение полученных у нас знаний и опыта в жизнь, а мы не вложили почти ничего... Результат, как говорится, не замедлил сказаться. Сейчас Запад действует еще более радикально: не приезжает к нам за знаниями, а попросту вывозит к себе носителей этих знаний. А мы сидим и выслушиваем от «эффективных менеджеров» из ФАНО унизительные слова о том, что ставки преподавателей в университете Нобелевского лауреата Алфёрова велики!

   Вот вам еще одно сравнение из СССР: первые два года существования Академгородка у Лаврентьева безвылазно сидели японцы - смотрели, как у нас всё устроено, перенимали опыт. В 1970 году японский парламент принял «Закон о строительстве города науки Цукуба». Сейчас Цукуба  известен как научный центр мирового значения...

   - Александр Леонидович, кто виноват, мы уже поняли. Остается теперь понять, что делать! Не оставлять же все так, как есть?

  - Как вы знаете, любую проблему можно решать двумя путями: или бесконечно долго распутывать затянувшийся узел, или разрубить. У меня на такой случай есть собственное административное «ноу-хау»: если времени на раскачку не остается, а ситуация жесткая, то проблему стоит обострить по возможности максимально -  и тогда она решится достаточно быстро.  И даже если решение может быть не тем, какого мы ожидали, проблема, тем не менее, снимется. То, что сделали с Академией в марте 2017 года, когда выборы президента были сорваны, возможно, то самое худо, которое не бывает без добра. У нас осталась возможность переломить ситуацию.

   Я не зря вам выше сказал о генеральных технологах. На не так давно состоявшемся президиуме Сибирского отделения проводилось предварительное голосование за претендентов на должность президента Академии. И самое большое количество голосов получили как раз генеральные технологи. Это Геннадий Яковлевич Красников - руководитель межведомственного Совета главных конструкторов по электронной компонентной базе РФ, а также Евгений Николаевич Каблов - президент Ассоциации государственных научных центров, Генеральный директор Всероссийского научно-исследовательского института авиационных материалов (ВИАМ). Оба - руководители приоритетных для страны технологических направлений. По моему глубокому убеждению, только эти люди смогут плодотворно работать с правительством от имени Академии, потому что за каждым из них стоит дело, от успеха которого в конечном счете зависит как судьба самого правительства, так и будущее России. Поскольку, если у нас не будет авиации, страна попросту развалится. Не будет отечественной электроники - всех ждет тот же самый результат! Ведь именно за этой отраслью после создания атомного оружия и освоения космоса числятся все наиболее значимые прорывы в области знания.

  - Иными словами, российские ученые, избрав президентом Академии одного из стратегических генеральных технологов, данным кадровым решением поставят государство в безвыходное положение?

  - Я бы сформулировал иначе: избрав президентом РАН одного из академиков — генеральных технологов, мы найдем выход из тупика, в котором оказалась сегодня Академия.

   Повторю тезис, с которого начал разговор: именно сейчас наступил для нас тот момент истины, от которого зависит будущее науки и страны!

Беседовал Андрей ЧЕЛНОКОВ