Иван РОМАШКО: "ТАЛАНТ - ЭТО ДАРИТЬ ЛЮДЯМ ДОБРО!"...

 

 

 

Окончание. Начало см. по ссылке:  sibirmi.ru/kultura-i-iskusstvo/ivan-andreevich-romashko-talant-eto-darit-lyudyam-dobro-27-02-2017.html

 

 - Вы уж простите мне дилетантские вопросы... В советское время оперетта чем-то отличалась от нынешней?

 - Отличалась тем, что была классическая оперетта, а мюзикла вот не было - мюзикл только недавно стал появляться... Я помню, как начиналась  борьба за советскую оперетту. Все города, где были музкомедии, обязательно имели свой спектакль. Фирменный! В Омске был «Рассвет над Иртышом», в Хабаровске - «Амурские зори». На Кубани были «Кубанские ласточки»... И вдруг - у нас! Три года всего было театру, а оперетту уже расхватали все: и Барнаул, и Красноярск, и Иркутск, и Свердловск, и Ижевск... Да и все остальные! Даже смешно было - в Кривом Роге, рядом с Черным морем, поставили «У моря Обского», не изменяя названия...

- А как вы перенесли крушение СССР? Это было для вас трагедией?

- Нет.

- Нет?!!

- Представьте - нет!  И я объясню, почему. Мы остались все теми же людьми, все в том же театре. Да и репертуар у нас остался в большинстве своем прежний. Я понимаю, если бы после крушения СССР у меня обрушился дом. Я понимаю, если бы произошла вселенская катастрофа. А так - мы остались в своем кругу, среди своих друзей. И мы поддерживали друг друга, как могли. Жалко было то, что на этом развале стало многое рушиться. Не просто советское, а вообще рушиться  - вот этого было жалко. Стали закрывать наши заводы, в культуре много рухнуло... Но до нас это не доходило. Известный вам руководитель заворотил это всё: новое мышление - казалось хорошо, ускорение  - тоже вроде неплохо, гласность - куда уж лучше!..

   Я даже насчет ускорения хохмы сочинял:

   «Ускорение в «Красном факеле»: утром - «Три поросенка», вечером - «Кабанчик».

  «Ускорение в театре Музыкальной комедии: утром - «Невеста для дедушки», вечером - «Веселая вдова». 

 

    Помню, когда я был избран председателем Новосибирского отделения Союза театральных деятелей (СТД), пришедшего на смену Всесоюзному театральному обществу  (ВТО), мы ездили  в Москву на съезд новой организации.

   Вышли они на съезде к нам: Горбачев, Воротников... Михаила Александровича Ульянова мы избрали председателем СТД России. А потом решили сделать Союз театральных деятелей Советского Союза - председателем избрали Кирилла Юрьевича Лаврова...

  А когда СССР развалился и ваучеры пошли, все актеры спрашивали у меня: что нам делать с ваучерами? А я и сам не знаю, что с ними делать!  Звоним в  Москву в СТД: что делать с ваучерами? Нам говорят: везите к нам, мы тут под роспись все у вас примем, оформим и найдем, куда выгодно их вложить. И актерское сообщество сдавало мне свои ваучеры. Я потом целый чемодан этих ваучеров отвез в Москву, сдал под расписку в СТД. Куда пошли эти ваучеры, кто ими воспользовался - одному Богу известно!  

  А потом и вовсе началось: Дом актера у Союза театральных деятелей в собственности, но за свет и коммунальные услуги надо было платить. А где деньги брать? Вопрос! Мне местное чиновничество говорит: отдавай Дом актера на наш баланс - мы снимем все проблемы! Звоню в Москву, спрашиваю, как быть: отдавать - не отдавать... Мне оттуда отвечают: ни в коем случае, это наша собственность! Мне губернатор Иван Иванович Индинок давал 50 миллионов рублей лично на погашение всех коммунальных задолженностей. Я пришел на работу, говорю правлению: вот, Иван Иванович 50 миллионов дал! Правление мне говорит: не бери, чем отдавать будем! Я - снова к Индинку: отдавать-то нечем! Он говорит: что ж вы такие, ей-Богу, наивные! Зачем отдавать?! Спишем как-нибудь! Сейчас время такое...  

   Потом на меня напали, избили страшно... До сих пор неизвестно, кто и за что. Но я полагаю, это сделали те, кто просил сдать им в аренду Дом актера. Лакомый кусок в центре города! Я всем отказывал. Говорил: «Нет, это актерский дом! Как же мы можем его отдать?» Мне и угрожали, и деньги большие предлагали. А я все думал: как я коллегам в глаза буду смотреть, если это сделаю? И понимал: никак! Никак не смогу я им поглядеть честно в глаза, если пущу кого-нибудь в Дом актера! Вот и не пускал! Вот мне за это и наваляли! Железными прутьями... Перебили в двух местах ногу и руку, которой я закрывался.

    Иван Иванович приезжал ко мне в больницу, Михаил Александрович Ульянов звонил, потом тоже приехал... Вот такие были дела. В милиции говорили: найдем этих бандитов  обязательно! И, конечно, никого не нашли, как-то всё сошло на нет...

   Что я особенно отчетливо ощущаю, так это то, что у людей меняются души. Народ еще не до конца изменился, но всё же становится другим! Был же в стране раньше какой-то стержень, скреплявший ее: пионерия, комсомол, потом партия... Как угодно можно ко всему этому относиться, но факт остается фактом: эти организации были становым хребтом государственности Советского Союза! Со своими недостатками, со своими неудачами - да! Но рушить, закрывать их ни в коем случае было нельзя! Поменьше догматики - да, можно! Но не разрушения до самого конца! Я долго уже живу на свете и с уверенностью свидетельствую: в нравственном, патриотическом смысле народ раньше был богаче. Возьмите хоть войну! Соборность всегда спасала нашу страну и наш народ. А сейчас эту соборность разрушают. Понятие «патриотизм» стало чем-то постыдным.

  - Да, к сожалению, в перестройку никто не понимал этого! Всем казалось: убери мы из жизни диктат одной партии - и как вздохнем все, как рванет страна вперед!!!  

  ...Но может, Иван Андреевич, не будем сейчас о грустном?.. Скажите мне, пожалуйста, следующее: вам уже 87 лет. Возраст солидный. А держитесь молодцом: веселый, бодрый, остроумный человек! Как вам это удается?!

  - Вы знаете, иной на моем месте грустил бы по поводу возраста, а я наоборот - даже горжусь своими годами. Спросишь у иного: тебе сколько? Много, отвечает, - семьдесят четыре! Эх ты, говорю, юнга ты еще!!

  Я, признаться, особо не ощущаю, что мне столько лет! Наверное, это зависит от характера, состояния души... Я очень добрый. Это я не в похвальбу себе говорю, а отвечаю на ваш вопрос. Ели я сделал что-то хорошее человеку, у меня на душе цветы распускаются. И мне все время хочется вновь и вновь испытывать это ощущение. Кажется, еще Станиславский сказал: «Талант - это дарить людям добро!» Вот, иногда смотришь спектакль и думаешь: а почему он не трогает тебя? Да потому что те, кто играет на сцене, не отдают душу зрителю! Говорят текст, с эмоцией говорят, но пусто как-то... А иного актера смотришь - и он тебя завораживает!  

  Я очень люблю Россию, я всегда болею за нее. Иногда мысленно разговариваю с Путиным.  Говорю ему: «Ты хороший, вроде, мужик, правильные вещи говоришь и делаешь! Но неужели не видишь, кто и что с тобой рядом-то?! Почему ты терпишь это всё?!» В международном плане он просто героические шаги осуществляет. А во всем, что касается внутренней жизни России, прекрасно же понимает, что не всё у нас ладно и не всё на месте. И хочется, чтобы он во всем был такой же, как во внешней политике! Я иногда до хрипоты защищаю его, потому что даже среди наших членов клуба есть его яростные критики. А дело, возможно, даже не в Путине! Мы, выросшие в советской стране и большую часть жизни в ней прожившие, все время забываем, что у нас на дворе другой общественно-политический строй! Другой абсолютно! А мы к президенту капиталистической России с социалистической меркой подходим!  Ладно, не будем его трогать... Хотя мне кажется, что он один там наверху... Об этом нам еще Виктор Александрович Толоконский сказал, когда встречался с клубом. Мы спросили: вот, вы общались с Путиным, каково ваше о нем мнение? На что он ответил: «У меня сложилось такое впечатление, что Владимир Владимирович страшно одинок».    

  - Иван Андреевич, мне сказали, что вы теперь - драматический актер?

  - Да, я ушел  в драму. Я бы мог еще работать у нас в Музкомедии, но плохо стало с ногами - не могу плясать. Говорить и петь могу, а вот плясать - нет! Вернее, не могу плясать вовсю, как это надо делать на сцене. И вот я ушел в Классический театр, который располагается в Государственном художественном музее. Директор Музея - Дубровин Сергей Михайлович - бывший актер! И он был учеником нашей Анны Яковлевны Покидченко. Потом он долгое время руководил театром «На левом берегу». А в здании музея - бывшем обкоме партии - был конференц-зал на 180 мест. И в этом зале они поместили театр. Но это удивительный театр! Он не имеет ни штата, ни бюджета - ничего. Работают в нем только профессиональные актеры. Но - по совместительству, на общественных началах! И вот, они приходят, репетируют, а по субботам и воскресеньям дают спектакли для публики. И получают сущие копейки - от количества проданных билетов.

  Театр называется Классическим, потому что они ставят только классику! И мне у них интересно! Я всегда любил драму. Но никогда в ней не играл. В оперетте артист спрятан: за балетом, за шумом, за оркестром... А тут - не так! Сидишь за столом на сцене, а в двух шагах - зритель, смотрит на тебя. Контакт практически прямой! И это очень интересно! Другой метод, понимаете? А еще интересно то, что это - классика! Это Чехов. Это Горький. Это Распутин, Вампилов... Там характеры, там психология... Там нет тех гадостей, которыми повально увлекаются нынешние режиссеры.

   Сотрудничество с Классическим театром я начал со своего творческого вечера, который провел в его стенах. Мы показали там короткометражный художественный фильм «Сват», где играет совсем другой Ромашко - не опереточный, -  показали отрывки из спектаклей с моим участием, читал я со сцены, пел свою песню, написанную о моем родном Алейском районе Алтайского края на музыку Сережи Мартынюка. Кстати, песню эту в районе очень любят, и даже избрали меня Почетным жителем района.

  - А семья у вас большая?

  - Я дважды женат. Первая моя жена умерла, и трагически погибла единственная наша с ней дочь... Во втором браке у меня родился сын, когда мне было уже 47 лет. Я с тревогой думал, что не успею его воспитать... А он одарил меня восемью внуками!!! Стал священником, служит в нашей митрополии. Зовут его Андреем. Чудный, чистый душой парень... Можете смеяться, но он учился в 10-м классе и все еще верил, что Дед Мороз приносит подарки! Я умудрялся так его по-хорошему обманывать, что иллюзия новогоднего волшебства сохранялась у нас в семье очень долго! Перед боем курантов я выходил потихоньку на лестничную площадку, оставлял у двери подарок, нажимал кнопку дверного звонка, а потом, зайдя обратно, говорил ему: «Иди-ка, Андрюша, открой, пришел кто-то!»  Он возвращался в счастливом недоумении: «Пап! Подарок!» Я обрадованно восклицал: «Это же надо! Ты уже вырос, а Дед Мороз всё еще тебя помнит!» Сейчас я ему рассказываю об этом, а он смеется... И внуки тоже вспоминают, как я над ними подшучивал! Когда они были совсем маленькими, и я переводил их через перекресток, то неизбежно спрашивал: «Ну, как мы дорогу будем переходить, когда столько машин  тут едет?» Они пожимали плечиками. Тогда я, пользуясь тем, что они еще не знали ничего о светофоре, говорил: «Сейчас я остановлю своим волшебством машины, и мы перейдем!» Загорался красный свет, машины останавливались, и они гордо шествовали перед ними: «Вот, какой у нас деда волшебник!»

   Очень твердая в моей жизни опора - умница жена. Она очень строгая, очень от меня за мою карьеру актерскую натерпевшаяся, крест свой всегда несла стоически. Мне она очень помогла в жизни и помогает по сей день!..

   - А в клубе «Зажги свечу!» вы с самого основания?

  - Да! Он поначалу создался благодаря дружеским, почти что семейным связям... Мы с Иваном Ивановичем Индинком познакомились в 1988 году. Мне тогда присвоили Народного артиста России. И как раз в эти дни выбирали нового председателя горисполкома. Почему меня пригласили на эту выборную конференцию, я уже не помню, скорее всего - по поводу присвоения звания. Поздравили, почествовали, «Вечерка» вышла с забавным шаржем на меня... А когда мне дали слово, я вышел на трибуну и говорю: вот, отчего-то когда к Москве подъезжаешь на поезде, в вагонах звучит песня о столице. А как хочется, чтобы, возвращаясь домой, мы хоть в самолете, хоть в поезде слышали песню о Новосибирске!.. Ивану Ивановичу эта идея страшно понравилась, он подошел ко мне, стал руку жать, и мы познакомились! Помню, темой для шуточного разговора тогда у нас было имя Иван: вот - мы все Иваны, а все Иваны талантливые люди и им надо держаться вместе и т.д. Так, мы с тех пор вместе и держимся!

   Я горячо признателен судьбе, что она свела меня в жизни с Иваном Ивановичем. Это удивительный человек. Щедрый на любовь и внимание к людям. Он, вроде бы, очень прост, и в то же время неизмеримо сложен и ответственен. Он, порой, наивен как ребенок и прозорлив и серьезен как гений. Он мне очень во многом помог в жизни, и я бесконечно благодарен ему и всем членам нашего клуба.

   ...Шла компания по выборам в Верховный Совет России, меня пригласили быть его доверенным лицом. Я согласился. Его не избрали. И он потом все шутил: мол, Ромашко у меня был доверенным лицом - потому и не избрали!

   А когда он уже баллотировался на должность губернатора, у нас тоже была дружная, сплоченная команда людей, агитировавших за него. И случился горький проигрыш, и мы собрались все вместе, чтобы «отметить» это поражение. И там вдруг решили: а давайте не будем расставаться, давайте создадим клуб! И с этого всё началось! И название придумали спонтанно: погас во время нашего совещания свет, и кто-то сказал: «Зажги свечу!» - по-моему, это был Саша Плитченко, поэт, чудный парень! Мы с ним были очень дружны...

   Потом - устав, первые заседания, к которым мы относились весьма ответственно и серьезно... Что интересно, я всегда считал, что мои товарищи по организации клуба - старше меня. Все они были начальники, все были солидные, серьезные люди: то губернатор, то мэр, то ректор, то академик... И они относились ко мне  с такой, знаете ли, любовью старших товарищей... Как к маленькому барчуку! Прошли годы, и только потом выяснилось, что старше меня только Влаиль Петрович Казначеев!.. Это было забавно!

  Я помню, мы в самом начале пути размышляли о том, какие первые шаги клуб может сделать на избранном поприще. И я предложил организовывать по понедельникам, когда в театре музкомедии выходной, вечера клуба «Зажги свечу!». Приглашать на них врачей, учителей, ученых - всех тех, кто считается интеллектуальной элитой общества. Саша Плитченко написал поэтические заставки, посвященные этим профессиям, мы договорились с оркестром театра, я с партнерами исполнял номера после каждой из поэтических заставок, другие члены клуба выступали со спичами, в которых делились своими мыслями о прошлом, настоящем и будущем...  В зале сидело 700 человек, и успех нашего вечера был огромный! После этого о клубе заговорили в городе. А потом мы стали выезжать в районы области. Члены клуба - врачи шли в районную больницу; мы, актеры, шли в Дом культуры; потом все выступали перед детьми в классах местных школ. Это вызывало неподдельный интерес среди школьников, и было видно, что такое общение их обогащает, придает им какие-то силы... Мы и по сей день ездим по районам, не так давно были в Тогучине... К сожалению, частота наших гуманитарно-просветительских поездок очень зависит от совершенно прозаических вещей - материальных ресурсов. Рынок, как говорится, регулирует...

   Что же касается роли клуба в моей жизни, то она, конечно, велика! Я ведь парень деревенский, у меня за плечами всего-то семилетняя школа, да музыкальное училище! И, конечно, меня всегда тянуло к чему-то возвышенному. Помню, когда над Россией взлетел и вовсю расцвел талант Шукшина, я подсознательно начал искать между нами сходство в судьбах: «Удивительная вещь! - думал я. - Шукшин с 1929 года, и я  - с 29-го! Шукшин стал артистом и писателем, и я - играю в театре и пьесы пишу!  Он служил на флоте, и я тоже! Шукшин работал школьным учителем, и я немножко в деревне поработал учителем рисования!..  Он с Алтая, и я тоже алтайский... Я в 1969 году к юбилею театра написал музыкальную комедию «Рябина красная», у него через пять лет вышел фильм «Калина красная».

  И надо же такому случиться, что в год выхода этого фильма наш театр приехал с новыми гастролями в Москву. В репертуаре был спектакль «Рябина красная»... По всей Москве были расклеены афиши. Ну, думаю, увидит Василий Макарович такую афишу и решит, что какой-то паршивец из Новосибирска украл у него название! И решил повстречаться с ним! Но он лежал в больнице. Номер телефона его палаты мне дали, я дозвонился и рассказал ему свою историю, сказал, что у нас есть много общего, что я внешне похож на него... И говорю: «Василий Макарович, вы не думайте, что я название своей пьесы у вас украл! Пьеса написана еще пять лет тому назад. Поэтому - неизвестно еще, кто у кого чего стибрил!» Он, слышу, хохочет в трубку... 

   А еще я родился в один год и в один день с Евгением Максимовичем Примаковым! Помню, когда он входил в партию «Наш дом - Россия», местные партийцы по моей просьбе к его Дню рождения отвезли в Москву стихотворное поздравление от меня. Ему очень понравилось, и с тех пор мы каждый наш День рождения стали обмениваться поздравлениями... К чему это я все говорю? К тому, что мне всегда хотелось приблизиться к чему-то такому... большому!  

    И вот, Казначеев умер, и я оказался самым старшим в клубе. А, несмотря на это, ко мне все до сих пор относятся как избалованному ребенку - барчуку. Меня в клубе любят, и я люблю их всех  всей душой! Мне всякий раз приятно приходить сюда. Правда! Это, конечно, эгоизм, но куда от него денешься?!

   Знаете, в Пятигорском театре, где я работал на заре своей карьеры, был один очень плохой актер. Действительно - очень плохой! Но жена его была корреспондентом газеты «Пятигорская правда». И она нет-нет, да напечатает в этом издании заметку, где подхвалит его, напишет, что «зритель с большим интересом увидел артиста такого-то в новой роли». Мы, конечно, посмеивались втихомолку, но вида не подавали. И вот как-то раз прихожу я на работу и вижу, что он один сидит в общей грим-уборной. Ну, и говорю ему: «Слышь, Коль, о тебе опять в газете статью напечатали!» А он мне с удовольствием и наигранным раздражением отвечает: «Б....! Как же надоела мне эта слава!»  Смех, да и только!  Вот и я также: чего уж греха таить - горжусь втихомолку, что меня в городе знают и любят. И возможно, это не потому происходит, что я хороший актер, а потому что давно работаю... Но всё равно - приятно!

   А еще - я очень люблю мой город Новосибирск. Он стал для меня второй родиной - я более шестидесяти лет живу в нем и уже сросся с его улицами и проспектами. У меня есть одно хорошее стихотворение «Мой ночной разговор с городом». Сейчас прочту:

 

Майский вечер на улицы вышел,

Зажигая огни-фонари.

Эх, давай, старина, мы подышим,

Погуляем с тобой до зари!

 

 

Отшумели метели и вьюги,

Отзвенели с ветрами ручьи.

Я тебе доверяю как другу

Сокровенные мысли свои.

 

 

Юность моя золотая!

Звонкая песня любви!

Это тебе я ее посвящаю,

Город родной на Оби!

 

 

Ах, какая весенняя лунность

Проплывает, покой твой храня!

А ты помнишь, как в грозную юность

Провожал ты с вокзала меня?

 

 

Как безусые мальчики звонко

Обещали вернуться домой,

Как от горя и счастья девчонка

В первый раз целовалась со мной?

 

 

Мы вернулись с нелегкой Победой

И с тех пор - неразлучные вновь!

Все проходит: и радость, и беды,

Вечна только на свете любовь!

 

 

Тополя, тополя по аллеям

Шелестят мне приветно листвой.

Мы, твои ветераны, стареем,

Ну, а ты, как всегда - молодой!

 

 

Не сыскать мне нигде в целом мире

Уголка, чтоб сравнился с тобой.

Говорят, что ты сердце Сибири -

Я согласен с оценкой такой!

 

 А за сердце твоё я ручаюсь

И в задаток своё отдаю!

Я иду и заре улыбаюсь,

И от светлого чувства пою.

 

 

Юность моя золотая!

Звонкая песня любви!

Это тебе я ее посвящаю,

Город родной на Оби!

 

   - Последний вопрос, Иван Андреевич! Как к патриарху клуба!.. В чем смысл жизни?!

  - В том, чтобы дарить радость и добро людям!    

  

 

Беседовал Андрей ЧЕЛНОКОВ