Владимир Поликарпович ГУСЕВ: "РУССКИЙ ОРКЕСТР ПРАВА НА ФАЛЬШЬ НЕ ИМЕЕТ!"

    Это интервью с Владимиром Поликарповичем ГУСЕВЫМ, художественным руководителем и главным дирижёром Русского академического оркестра Новосибирской государственной филармонии, состоялось до того, как в декабре прошлого года маэстро не стало.

   То, что народный артист России В.П. Гусев был человеком уникальным, знает не только Новосибирская область, но и, наверное, вся российская культура. И текст этот я воспроизводил с диктофона, будучи убеждён, что ретранслирую читателю разговор именно с огромного таланта музыкантом, дирижёром, полвека руководившим замечательным оркестром…

   А недавно перечитал его – и поразился! Ведь мы с Владимиром Поликарповичем говорили не о Русском оркестре, а… о России. И не просто об оркестрантах, дирижёре и зрителях, а об отношениях в нашей стране власти и народа. Не просто об отечественной культуре и её потенциале, а о русской цивилизации и её возможностях!..

  Если читать интервью именно с этой точки зрения, то эффект восприятия получается поразительный!

  - Маэстро, скажу честно и откровенно: для меня профессия дирижёра непостижима!.. Вот, стоит человек у пульта и взмахивает волшебной палочкой. И по взмаху этой палочки звучит волшебная музыка… А перед ним - шестьдесят–семьдесят музыкантов. И у каждого – разные инструменты, и каждый на этих инструментах играет своё… Когда я в зале слушаю большой оркестр, у меня не укладывается в голове: как вон этот мужик во фраке и бабочке, стоящий ко мне спиной, умудряется слышать их всех?! Как он из полифонии делает симфонию?.. Растолкуйте мне - дилетанту!

  - Растолковываю… Только сначала, с непривычки кажется, что дело мудрёное. Но потом, на самом деле, всё становится достаточно просто! Не это – самое сложное в нашей профессии…   

  - Позвольте, я угадаю!.. Наверное, добиться дисциплины в коллективе творческих людей?!

  - Не угадал! Хотя, о дисциплине можно тоже поговорить… А сложнее всего в дирижёрском ремесле – сделать так, чтобы человек работал с полной отдачей.

   - С отдачей… Хм… А что такое «полная отдача» в профессии музыканта? Я понимаю, к примеру, если токарь работает с полной отдачей, он вытачивает две-три нормы деталей. Шахтёр – даёт «на-гора» десять норм угля. А в каких единицах измеряется «отдача» музыканта в оркестре? Ведь больше, чем записано в партитуре для его инструмента, он не сыграет! Громче – вы ему не позволите… Энергичнее? Тоже нонсенс…     

   - Сверхзадача дирижёра состоит в том, чтобы человек работал с интересом. Чтобы получал такое же удовольствие, какое получаешь от работы и ты! Если каждый оркестрант способен отправить в зрительный зал мощнейший заряд вдохновения, – всё! – можно сказать, что дело решено и успех обеспечен. Этот заряд возвращается из зала, от зрителей, сторицей.  И когда это происходит, тут-то и начинается волшебство: души музыкантов сливаются с душами зрителей в единое целое. И эта вот общая, огромная человеческая душа обретает единый порыв, мощнейший импульс. У всех: и тех, кто на сцене, и кто в зале – возникает ощущение полёта к чему-то светлому, прекрасному, потрясающему всё человеческое естество до самых далёких закоулков. Нет ничего, более замечательного в нашем деле!

   К сожалению, так бывает скорее редко, чем часто… 

   - И как же дирижёры добиваются подобного эффекта? Существует ли особый инструментарий для его достижения? Убеждают?..

  - Скорее, увлекают. В инструментарий входит всё: и репертуар, и качество партитуры – инструментовка, и хорошие солисты, которые должны вести за собой остальных… «Легенду о Данко» Максима Горького читал?

  - Разумеется! Как все советские школьники…

  - Вот-вот! Каждый солист в оркестре и должен быть таким Данко! И не только солист…

  - Что же обязан сделать дирижёр, чтобы настолько увлечь коллектив? Чтобы все солисты перевоплотились в Данко?.. Или от него мало что зависит? Вот, вы сказали: репертуар, качество партитуры… За кем право выбора? За вами?.. И только ли творческими аспектами вы занимаетесь? Или в вашей компетенции и проблемы хозяйственно-бытового порядка? Штатная единица директора в оркестре предусмотрена?

  - Конечно, директор у нас есть. Но плох тот художественный руководитель и главный дирижер, который не контролирует в оркестре все вопросы! Вернее, скажем так: он и рад бы заниматься исключительно чистым искусством, но это – путь к развалу оркестра. Сейчас объясню, почему…

     В России такова традиция: главный в любом деле должен быть один! Вспомните Российскую Империю. Начиная с Ивана III, огромным русским государством всегда управлял единоначальник. Он отвечал за всё! И все остальные отвечали только перед ним. Когда Николай II разрешил создать Государственную Думу, доверив ей часть своих полномочий, государство просуществовало немногим более 10 лет. В Советском Союзе общество представляло из себя крепчайший монолит, цементируемый КПСС, и многие в этом монолите поругивали партию за то, что она вездесуща – вникает во все без исключения сферы жизни страны. А когда Коммунистической партии оставили занятия одной лишь идеологией, а все остальное отдали, не пойми кому, страна развалилась одномоментно – еще быстрее, чем при последнем царе! Та же цепная реакция пошла по заводам, фабрикам, государственным организациям, творческим коллективам…  Таким образом возникла и многажды была проверена одна российская закономерность: стоит доверить управление относительно здоровым  – производственным или общественным, государственным или творческим - организмом нескольким командирам, этот организм из здорового мгновенно станет больным, а то и вовсе погибнет.  

   Заметьте, я говорю об этом вовсе не потому, что являюсь сторонником диктаторских методов управления «железным кулачищем» - нет! Я озвучиваю аксиому, верность которой многократно была проверена на наших родных просторах в течение последних ста двадцати лет.  И потому – хочет худрук и главный дирижер оркестра этого или не хочет – он просто обязан вникать во все нюансы жизни коллектива. Иначе – ничего хорошего не получится.

   - Признаться откровенно, я всегда думал, что дирижёр – это что-то вроде генерала в концертном фраке. Насколько нужно быть авторитарным человеком, руководя оркестром? Ведь, надо полагать, мягкотелый, прекраснодушный человек не сможет держать в узде столь большой творческий коллектив…

  - Это – да! Мягкотелому дирижёру работать очень непросто. Но и держимордой за дирижёрским пультом тоже быть нельзя. И в том, и другом случае дирижёрская карьера рискует быть разрушенной. И подобная участь постигла немалое количество моих коллег. Время диктаторов ушло. Всегда нужно пытаться искать компромисс во взаимоотношениях с людьми! Ведь музыканту оркестра тоже очень трудно живётся. Ему сложно играть, что называется, из-под палки, исполняя чужую волю. Тут сказываются издержки нашей системы музыкального образования…

   - Секундочку!.. Лично я слышал, что отечественное музыкальное образование – едва ли не лучшее в мире! А вы сейчас говорите «издержки». В чём они выражаются?

  - Лучшее-то оно, конечно, лучшее… Но издержки заключаются в том, что мы готовим не музыкантов оркестра, а будущих лауреатов! На это у нас всё заточено, начиная со школы. И оно отлично получается. Но состоявшимся лауреатам не всегда удаётся найти индивидуальную работу, соответствующую их достижениям и талантам. Очень многим приходится садиться в оркестр! И вот он – лауреат, дипломант, обладатель гран-при всяческих конкурсов – вынужден выполнять чужую волю, когда как до сих пор исполнял исключительно свою… И чаще всего он с этой чужой волей не согласен.

   А оркестр, между тем, может звучать должным образом лишь тогда, когда все действия его участников объединены и подчинены единому замыслу. Факт! И в этом, касающемся творческой стороны дела вопросе, компромиссы уже не-воз-мож-ны!!

  - А ведь вы, Владимир Поликарпович, вовсе не создаёте впечатления жесткого человека!

  - Что ж… У меня свой управленческий метод. Иной раз, чтобы добиться желаемого, приходится хитрить, юморить, доказывать… Но сейчас мне легче. Всё-таки – за плечами сорок с лишним лет работы в качестве главного дирижёра, опыт сказывается. Да и авторитет, набранный за эти годы, тоже служит пользе дела… Сначала я несколько лет вкалывал на этот авторитет, а теперь – он на меня!

   Хотя один мой знакомый профессор консерватории любит говаривать: «В твоей профессии трудно лишь первые сорок лет. А потом – очень трудно!» (Смеётся.) 

   - Можно, задам абсолютно прямой вопрос?

   - Попробуй!..

   - Почему именно оркестр русских народных инструментов? Этот выбор был случайным?.. Или – наоборот?! Скажем, в симфонический оркестр вы бы не пошли работать?

  - Случайностей в жизни не бывает! Ими зачастую кажутся закономерности…

   Был момент, о котором я подробнее расскажу позже, - я поступал в аспирантуру Новосибирской консерватории. Её, правда, впоследствии сделали ассистентурой, но это не важно!.. И на выпуске нужно было сдавать своеобразный экзамен: дирижировать Оркестром русских народных инструментов Новосибирского телевидения и радио. Им в тот момент руководил Иван Матвеевич Гуляев.

   И этот мой экзамен задержали на целую неделю! А почему? Потому что с оркестром в данный отрезок времени работал Владимир Иванович Федосеев – ныне дирижёр Большого симфонического оркестра имени П.И. Чайковского. До этого я, конечно, слышал, как играет оркестр под управлением И.М. Гуляева. Но каков был момент истины, когда я послушал тот же коллектив после того, как с ним неделю поработал В.И. Федосеев!  Это был совершенно другой оркестр!!!

   Для меня стало уроком на всю жизнь то, что Владимир Иванович Федосеев открыл мне безграничные возможности коллектива русских народных инструментов!  Что может делать подобный оркестр, как он может звучать, какие открывать для слушателя новые совершенно краски… Стало понятно, что потенциал русского оркестра далеко еще не раскрыт и честь открыть его в обозримом будущем предоставляется в том числе и мне. Сегодня, когда мы с тобой разговариваем, с того момента прошло практически полвека. И я совершенно определенно могу заявить: по сей день этот потенциал раскрыт не до конца. По той простой причине, что он неисчерпаем!

   А еще - среди других оркестров народов мира, наш, русский – самый совершенный, самый интересный оркестр! Надо отдать должное гению основателя первого в России русского народного оркестра Василия Васильевича Андреева – он предвидел невероятные возможности подобного объединения! Сто тридцать пять лет всего лишь прошло с того дня, когда Василий Васильевич собрал первый коллектив русских народных музыкантов. За столь короткий период времени было сделано настолько много, что иной оркестр может обзавидоваться: во-первых, репертуар; во-вторых, инструментарий; в-третьих, кадры; в-четвёртых, направление: куда идти, как развиваться – это был очень серьёзный, болезненный поиск с диспутами и судебными разбирательствами… 

   - Позвольте, какие могут быть судебные разбирательства в творческом процессе, в поиске?!.. Вы не оговорились?

  - Нет, не оговорился. Чтобы было понятно, расскажу лишь один эпизод.  Четвёртая симфония Чайковского… Там есть третья часть. Скерцо пиццикато …  Так вот, один из дирижёров пригласил Андреевский оркестр русских народных инструментов, который сыграл это скерцо. И родственники Петра Ильича Чайковского подали в суд на дирижёра.  Иск был о запрещении исполнения на «низкопробных» инструментах – балалайках и гармошках – произведений великого композитора…

   Пробиваться было очень тяжело!

  - Не обижайтесь, Владимир Поликарпович, но я вас сейчас спровоцирую… Докажите мне, что родственники Чайковского были неправы! Ведь композитор писал для симфонического оркестра как-никак! Не для гармошек с балалайками…

  - Как это докажешь?.. Это услышать надо! Да и потом – жизнь всё уже доказала и родственникам Петра Ильича, и не родственникам тоже… Вот, к примеру, приехал я в Швецию. Привёз записи шведской народной музыки в нашем исполнении. Шведы послушали – просто обалдели! Подходили потом ко мне и спрашивали: «Как это возможно? Шведская музыка в исполнении Русского академического оркестра звучит еще лучше и интереснее, чем у нас!»  А я им говорю: «Ребята! Мы же с вами – северяне! Северные народы… Родственники, можно сказать! Чему ж тут удивляться?!»

    Да что там – шведская музыка… Мы на самом деле играем всё! И классику!.. И эстраду!.. И даже джаз пытаемся играть… Соглашусь с тем, что не весь этот спектр играть нужно. И ни в коем случае нельзя копировать симфонический оркестр. Но!.. Андреев-то создавал коллектив русских народных инструментов по принципу именно симфонического! И даже пошёл на некоторые нарушения. В нашем оркестре, к примеру, две струнные группы: домровая и балалаечная. Тогда как в симфоническом – одна. Да, балалаечная группа, конечно, несет функции аккомпанемента, но – тем не менее – это тоже струнная группа!   И ударные инструменты у нас не хуже. В чем мы проигрываем, так это, конечно, в «меди»! Это богатство непревзойдённое. Такая мощь, такая поддержка!!! Хотя и у нас есть те же гобой и флейта, но это – не от хорошей жизни. Сами народные духовые инструменты: жалейка, свирель, рожок – они, конечно, дают интересную, колоритную очень краску, но надо признать, что до совершенства им далеко. В некоторых русских оркестрах, правда, вводят «медь». Но тут тоже есть свои издержки: «медь», как только дунет, то струнных становится не слышно совсем. У балалаек и домр акустические возможности не столь велики, как у скрипок и виолончелей. И, кроме того, есть у нас еще одна «болячка»: чем крупнее народный струнный инструмент, тем у него звук более «матовый», глуховатый. И это обстоятельство тоже несёт в себе определённые динамические потери. Но у нас есть секрет: нужно играть более мелким звуком, по-доброму «обманывать» зрителя, слушателя. А когда доходишь до настоящего «форте» - оно будет равняться не трём «форте» симфонического оркестра, а одному. Но эффект восприятия будет такой же!

  - Слушаю вас, маэстро, и думаю: вы приоткрываете для далёкого от вашего дела человека целую планету! Ничего ведь этого мы, простые потребители музыкального искусства, не знаем. А может, оно нам и не нужно? Искусство на то и искусство, чтобы содержать в себе определённую тайну…

   Скажите, а много насчитывается у нас в стране сегодня оркестров русских инструментов? Ведь даже у такого замечательного коллектива, как ваш, в девяностые годы были серьёзные сложности. Вопрос стоял о дальнейшем существовании…

  - Да, сложности были. Как и во всей стране. Но они преодолены, к счастью. Что же касается количества профессиональных оркестров по всей России, то должен сказать, что мы живем в интересное время. Потому что их количества не знает никто. До перестройки насчитывалось четыре со званием «Академический». А сейчас семьдесят или восемьдесят – никому неведомо. У них разный статус: у одних – филармонический, у иных – муниципальный…

  - Неужели все – академические?

  - Нет. Далеко не все!

  - Но, тем не менее, чем больше оркестров хороших и разных – это разве плохо?

  - Это здорово!

  - Давайте ненадолго вернемся к тезису о том, что художественный руководитель и главный дирижёр оркестра должен вникать во все нюансы жизни коллектива! Что имеется в виду?

   - К примеру, вопрос поддержания инструментов в должном состоянии – моя забота. Приобретение новых – тоже! Подготовка свежего репертуара – кто же ещё, кроме меня?!  Сделать качественную инструментовку – что называется, «отдай, не греши»! Вот спроси меня, чем я сейчас занимаюсь!!..

   - Спрашиваю…

   - …Делаю новые партитуры к майским концертам следующего года. Тот, кто думает, что работа оркестра заключается в том, чтобы прийти на репетицию, вволю подудеть и побренчать, а потом играючи исполнить на публике – глубоко ошибается. Оркестр – это то же самое производство, тяжёлый, каждодневный труд, не допускающий малейшей безалаберности и прохладного отношения к делу.  Требующий постоянной творческой душевной работы помимо инструментального мастерства. И вечной, до самой пенсии, учёбы! Вот я, допустим, сейчас собираюсь в командировку в Питер. Кроме официальных дел – чем там буду заниматься, как ты думаешь?..

  - ?..

  - …Учиться! Подспудно, потихоньку буду учиться у питерских друзей-приятелей чему-нибудь «вкусненькому» в нашем мастерстве. И обязательно научусь, узнаю нечто новое. «Свистну» это новенькое у них и привнесу на нашу сибирскую почву.

   - Из ваших слов следует вывод, что на старом, проверенном, обкатанном репертуаре особо далеко не уедешь?

  - Конечно! Это невозможно… Мы всё время, постоянно играем что-то из того, что ещё не играли. Когда я пришёл в оркестр, в его библиотеке каталог названий составлял 1200 единиц. Сейчас – четыре с половиной тысячи!

  - Послушайте, а не проще ли было откатать до блеска несколько программ, да и возить их по городам, весям и концертным залам, осуществляя лишь лёгкую ротацию произведений? Ведь и вы лично – человек уже заслуженный, в регалиях! И оркестр – коллектив авторитетный… Кто вам, таким уважаемым товарищам, хоть слово бы сказал?!

  - Регалии, мой друг, идут не в счёт, когда ты выходишь на каждый новый концерт! Ведь публика идёт в зал не поглазеть на твои регалии и послушать отнюдь не звон твоих медалей на пиджаке. Публика приходит за искусством, за эмоциями, за настроением, а в нашем случае – еще, и чтобы напомнить себе, кто мы такие и откуда взялись как народ.

   И всякий новый раз ты выходишь на сцену как на арену для битвы с быком, как на корриду ты выходишь – чтобы доказать свою состоятельность. И залу, и оркестру, и самому себе! Ты представляешь себе эту ответственность?! Мы каждый наш концерт будто сдаём экзамен на аттестат зрелости перед зрителем, слушателем заново – словно бы впервые…  Этим мы ничем не отличаемся от любого журналиста, увешанного званиями и почетными грамотами. Каким бы корифеем он ни был, но, если напишет какую-нибудь фальшь или схалтурит в эфире – читатель, зритель, слушатель это заметит мгновенно. И не простит! Засмеёт! Ни мы, ни вы – никакого права на фальшь не имеем! Нас перестанут слушать, а вас – читать.

   - Это верно… Кстати, о фальши! Вы – человек, состоявшийся, в основном, в СССР. Многие утверждают, что в Советской стране фальши было с избытком и именно она стала первопричиной катастрофы 1991 года… Как вы восприняли развал и кончину первого в мире социалистического государства?

   - С болью… Считаю, что это одна из тяжелейших ошибок наших правителей. Теперь нам остаётся лишь одно: тратить ресурсы, нервы, людей – на то, чтобы бороться с националистическими пожарами у наших границ. А они непременно будут регулярно возникать в бывших советских республиках… 

Продолжение читайте здесь.